Знак F: Фантомас в книгах и на экране - страница 7
Эти «знаки качества» не мешали романам о Фантомасе пестрить фактическими ошибками, логическими несоответствиями и неудачными стилистическими оборотами. Но соавторов это не смущало. Вновь цитирую Марселя Аллена: «Если написать интересно, то публика простит авторам и глупости, и ошибки».
А публика пришла от романов о Фантомасе в восторг. Обратную связь с читателем Сувестр и Аллен, не удержавшись, установили уже в одной из первых книг. В романе «Мертвец-убийца» почитатель таланта журналиста Жерома Фандора, «славный малый лет сорока, одетый весьма скромно», с восторгом говорит своему кумиру: «Вы описываете эти истории и преступления, как будто пишете роман с продолжением. Но, конечно, если вы и привираете немного, то что ж с того, каждый пишет как может, не правда ли?» Высоколобые парижские коллеги порой саркастически кривили губы, но и они, похоже, завидовали чужой славе. Аллен вспоминал в мемуарах, как однажды он столкнулся в центре Парижа с признанным литературным мэтром, драматургом Франсисом де Круассэ, который с негодованием спросил: «Когда же вы закончите эту белиберду?» — «Какую белиберду?» — «Да своего ‘Фантомаса’! Вы же видите, даже я читаю ‘Фантомаса’! Просто, чтобы никто не знал об этом, я оторвал от книги обложку!»
Начиная работу над новым томом, соавторы в течение трех дней (как правило, в квартире Сувестра) придумывали сюжет, затем творили порознь, после чего вместе обрабатывали и правили уже готовый текст. Иногда, впрочем, времени на правку не оставалось — и рукопись прямо от стенографисток уплывала в типографию. На создание романа уходило примерно три недели.
Лучшие романы о Фантомасе — книги с крепко скроенным замысловатым сюжетом и динамичным развитием действия. В поисках занимательных историй соавторы ничуть не стеснялись заимствований из чужих, даже очень известных, романов, такова была в ту пору общепринятая литературная практика. Сувестр и Аллен вырезали из газет статьи о загадочных и необъяснимых событиях и преступлениях, складывали их в папку с надписью «Коробка с трюками», откуда черпали свежие идеи. Иногда авторы даже считали нужным указать реальные «источники» особенно невероятных сюжетных ходов. Например, в романе «Исчезнувший поезд», в котором дочь Фантомаса Элен бежит из заключения, подделав письмо о своем освобождении с подписью начальника тюрьмы, упоминается аналогичный трюк знаменитого преступника Альтмайера, действительно имевший место незадолго до выхода в свет этой книги Сувестра и Аллена.
Торопливый, слегка неряшливый стиль романов о Фантомасе отчасти и стал залогом их успеха: этот разговорный, неписьменный язык оказался настоящим языком парижских улиц. Авторы, видимо, не случайно диктовали так, как говорили; может, это была не алчность, а хорошее знание законов рынка? Историки отмечают точность деталей быта и примет времени в книгах о Фантомасе — еще бы, ведь эти детали и приметы перекочевывали на страницы романов прямо со страниц ежедневных газет! Сувестр и Аллен не жалели чернил своих стенографисток для описаний городского будничного быта, точно указывали маршруты перемещений персонажей, адреса их квартир, сообщали топографические подробности, пересчитывали повороты и столбы, иногда даже рассказывали о виде из какого-нибудь окна. Это живая Франция, живой театр начала прошлого века, в котором моментально меняются декорации: вонючий подвал, где ютятся бродяги; гримерная знаменитого актера; великосветский салон; редакция столичной газеты; портовая пивная; парижский Дворец правосудия; кибитка цирковых силачей; монастырь августинок; психиатрическая клиника…
Романы о Фантомасе сочинялись наспех. Однако ни один их критик не получит и малой толики той славы и тех доходов, которые выпали на долю Сувестра и Аллена. Этих лихих литературных парней, больше, чем их несомненный талант или неразборчивость публики, спасают поразительная самоуверенность, лихие перипетии сюжета и та изобретательность, с которой — из абзаца в абзац, из главы в главу, из романа в роман — они плетут вязь повествования. У этой классики бульварной литературы — великолепный, концептуальный фундамент и стремительный, легкий, вертикально уходящий в небо силуэт, пусть даже здание выстроено из замешенного на песке с водой бетона.
