Знак F: Фантомас в книгах и на экране - страница 31
В завязке фильма Фейо следовал линии романа Сувестра и Аллена, но затем предложил собственное развитие сюжета. Лорд Бэлтхем принимает участие в автомобильных гонках Gran Prix des Nations, a неуловимый Фантомас, скрывающийся под личиной Гурна, оставаясь невидимым и для зрителей, наблюдает за соревнованиями из ложи своей любовницы и супруги главного претендента на победу, леди Бэлтхем. В решающий момент негодяй разливает на трассе машинное масло, лорд попадает в больницу, и черная рука незримого убийцы умерщвляет несчастного прямо на операционном столе. В конце концов инспектор Жюв настигает преступника, но Гурн уходит от возмездия: арестованный, он взрывает полицейскую машину, сунув дымящуюся сигарету в бензопровод, после чего бежит в авто леди Бэлтхем. Звучит все это вполне в духе парижского бульвара, результат зависит от того, как снять. Судя по открытому финалу ленты, Фейо думал о продолжении, однако второй серии не последовало.
Работу Фейо раскритиковал Марсель Аллен, обвинивший режиссера в том, что неудачное кинематографическое прочтение сюжета выхолостило суть злодейского образа. Ведь в романах, как и в немых экранизациях Фейяда, Фантомас — Гений Преступлений, демонический и самоуверенный, жестокий в совершении просчитанных с математической точностью злодеяний, пусть и сверхчеловек, но все же человек из плоти и крови, реально присутствующий в кадре. А Фейо изобразил героя другим: бестелесным невидимкой, который появляется только в последней сцене, соединяя образы Фантомаса и Гурна. Впрочем, далеко не во всех романах Сувестра и Аллена Фантомас присутствует на каждой странице, однако и в этих случаях то обстоятельство, что именно он — главный творец всех событий, не вызывает ни малейших сомнений. Так что в вину режиссеру Фейо поставили не столько сценарную самодеятельность, сколько недостаток мастерства: страха и ощущения надвигающейся катастрофы в фильме не было. Снять настоящий саспенс Фейо не смог, поэтому, вероятнее всего, его «Фантомас» и не получил продолжения.
Новая картина на старую тему высветила, однако, кардинальную проблему творчества Сувестра и Аллена. Созданный ими образ Фантомаса оказался слишком плотно «вшитым» в ткань эпохи. В этом одна из причин невероятной популярности книжного сериала в Европе начала хх века и межвоенной поры, в этом и трудность более поздней адаптации романов. Чувственность и сентиментальность belle époque, которыми исполнены романы Сувестра и Аллена, стали со временем всего лишь исторической виньеткой, миражом прошлого. Поэтому, в частности, профессор Вальц, невысоко оценивший творение Фейо (одна из его статей называется «Забудьте Фейо!»), в качестве примера грамотного переложения «старой песни на новый лад» неожиданно приводит совсем недавний фильм Джона Ву «Без лица» с Джоном Траволтой и Николасом Кейджем в главных ролях. Пусть в этой ленте нет никакого Фантомаса, пишет американский историк, зато на экране присутствует дух Фантомаса, присутствует концепция непобедимого зла, имеется в наличии саспенс.
Вскоре после окончания Второй мировой войны во Франции вышли еще две ленты по мотивам романов Сувестра и Аллена. В 1946 году режиссер Жан Саша не слишком удачно экранизировал «Фантомаса»: в сценарии едва угадывался сюжет романа. Это была модернистская версия с вертолетами, гибельными лучами и электрическими смертоносными устройствами. Упоминания фильм Саша заслуживает в силу забавных совпадений: дочь Фантомаса и невесту Фандора Элен в этой картине сыграла Симона Синьоре, которая через десять лет на съемочной площадке фильма «Салемские ведьмы» встретится с совсем юной актрисой Милен Демонжо. А Демонжо предстоит сыграть Элен в трилогии Андре Юнебеля. Последнюю попытку гальванизировать Гения Преступлений в его классическом облике предпринял в 1949 году Робер Верней, снявший фильм «Фантомас против Фантомаса» с участием Мориса Тейнака.
Казалось, все тщетно. Фантомас утратил главное притягательное качество — он больше не сеял страх, он уже не был Властелином Ужаса, его мрачную черную фигуру не принимали всерьез, притяжение его зла ослабло. У Фантомаса оставался только один шанс: превратиться из героя трагедии и драмы в персонаж комедии, абсолютизировать и «обелить» тот черный юмор, что придавал пикантный привкус бульварным страшилкам издательства Артема Файара и киностудии Леона Гомона. Чтобы понять это, творцам-художникам потребовалось еще полтора десятилетия. Фантомас вновь разбушевался в середине шестидесятых — только теперь его буйство вызывало у зрителей не страх, а хохот. К этому времени Марсель Аллен поставил точку в последнем из своих романов; движение сюрреалистов объявило о самороспуске; кинотеатр
