Ему всегда нравилось, когда они ложились с Машей в постель, и она первой начинала проявлять активность. Это Еремина заводило. Но Маша это одно. Это та девушка, которая даже при ее несносном характере безумно нравилась ему. А бомжиха со странным именем Вилая – нет. «Только еще мне и не хватало спать с бомжихой», – подумал Еремин, но решил не обижать девушку и сказал:
– Знаешь, у тебя мне кажется нездоровые фантазии. Напридумывала себе всего. Я хочу ее трахнуть… – Еремин улыбнулся, заметив, что первый раз за сегодняшний вечер девушка выглядит обескураженной, но решил не останавливаться. – И потом, я не сплю с малолетками. Знай это.
Говоря так, Еремин не кривил душой. Всегда питал отвратительное чувство к мужчинам, которые вступают в сексуальную связь с несовершеннолетними девчушками. А Вилая хоть и бомжиха, но восемнадцати лет ей уж точно нету.
– Дурак! – обиделась девушка, готовая наброситься на Еремина и поцарапать ему лицо. – Это я-то малолетка? Да я уже совершеннолетняя. У меня и документ есть. – Она вскочила с его кровати и выскочила в коридор.
Еремин догадался, куда побежала девушка и вздохнул.
– Паспорта у тебя уже нету, – произнес он тихонько, сожалея, что побрезговал и не проверил карманы пиджака, который был на девушке.
– Козел! Ты куда дел мои шмотки? – заорала Вилая из ванной, вышвыривая все что попадалось под руку из корзины для грязного белья.
Еремин не ответил, накрывшись с головой одеялом. «Ну сейчас начнется,» – подумал он.
Девушка появилась в его комнате со свирепым видом.
– Ты чё, глухой? Я тебя спрашиваю, где одежда моя? – она откинула с его головы одеяло.
Наверное бессмысленно сейчас было объяснять ей, что все названное одеждой, на самом деле уже не пригодно для носки. И оно отправилось туда, куда и должно. Хотя как видно для Вилаи оно представляло ценность.
– Я чо тебе так что ли буду ходить? – девушка раскрыла полы халата, показав нижнюю часть тела.
На этот раз Еремин не смутился при виде обнаженной девушки. Скорее это его позабавило, и он улыбнулся.
– А что, видок вполне нормальный. Я думаю, если твои приятели бомжи увидят тебя такой чистенькой и в этом халатике, они будут в восторге.
– Дурак! Иди, и ищи мою одежду. Там был паспорт, – девушка попыталась за ногу стащить Еремина с дивана. Но Еремин ее отпихнул и Вилая выбежала из комнаты.
– Сама ты дура! Паспорт ей ищи. Ага, сейчас. Пойду я тебе в три часа ночи паспорт искать, – крикнул Еремин ей вдогонку, замечая за собой, что от общения с этой девчонкой стал меняться. Вопрос лишь в том, в какую сторону. По крайней мере, раньше он вот так женщин не оскорблял и не пихал. Хотя и они его тоже.
– И перестань меня оскорблять. А то я… – крикнул Еремин. Его самолюбие оказалось чертовски задетым. Есть-то из себя замухрышка, а еще права качает. И где? В его квартире. А паспорт ее он утром достанет. Идти и копаться в мусорном контейнере сейчас не хотелось.
Вилая опять появилась в его комнате. Но уже не такая взвинченная.
– А то что? Что ты мне сделаешь? Ударишь? Ну давай. Ударь. Если я бродяга, то значит меня и бить можно? Ну давай, бей. Чего же ты?
Бить девушку, Еремин и не собирался, и ему стало стыдно за свою несдержанность. Он хотел сказать, что вообще-то и не думал ни о чем таком, и вырвалось у него это сгоряча, но Вилая не пожелала выслушать его объяснений и выбежала из комнаты.
– Ну и пошла отсюда. Тоже мне цаца бомжацкая. Может мне еще извиниться перед ней? – раздраженно проговорил он, как будто в комнате кроме него был еще кто-то и вопрос относился ему.
Прислушавшись, он услышал, девушка что-то там бубнила. Он видишь ли обидел ее. А то, что она оскорбляла Еремина первая, это ничего.
– Вот навязалась на мою голову, – проворчал он, взбив подушку. – Все нормальные люди спят. А тут возись с ней. Ну погоди, – бросил он угрожающе в темный проем не закрытой двери. – Утром я тебя в ментовку отведу.
Он посмотрел на часы.
Было ровно четыре часа. Темная августовская ночь отступала, выкрасив небо в лазурно-голубые тона.
Еремин посмотрел в окно. Скоро наступит утро, а он из-за этой замухрышки так и не заснул. Знала бы она, каково это идти с тяжелой головой на ковер к главному редактору. Хотя что она вообще может знать, эта бомжиха. Еремин опять прислушался.
