— Я знаю его, но не могу сказать… — Он помолчал. — Ну в чем дело? — Он посмотрел на Арта Рикрби, сидевшего в кресле с философским видом.
— Здесь была Велда. Я пришел за ней. Эти двое ворвались один за другим…
— И помешали свиданию? Для экс-алкоголика неплохое начало.
Он снова посмотрел на Рикрби. Тот поднялся.
— Капитан, бывают такие случаи, просто бывают такие случаи… Это вы заставили Хаммера жить так, что просто непонятно, как он вообще выжил. И если он призрак ушедшего, то мы сами вызвали его из небытия. В настоящем нет места таким, как он. Теперь в дело идут компромиссы и недомолвки, страх за свои шкуры. И вдруг мы выпустим этого тигра на мягкую травку. Мы вернули тигра обратно, куда он не имел права возвращаться, и теперь и мы, и общество должны мириться с ним.
— Спасибо за комплимент, — сказал я.
— Конечно, — ответил Пат, — он всегда был в специальном, привилегированном классе, но это выше моего понимания.
Постараюсь поскорее выкарабкаться из этой истории.
— Пат, — начал я.
— Нет, Майкл, молчи, — Пат улыбнулся мне с той свирепой яростью, которая была мне хорошо известна. — И помните, это дело не шуточное. У нас тут двое покойников, а такое я никогда не спускаю просто так. Арт, кивнув, взглянул на часы.
— Девушка Велда — это лук и стрела в нашем деле. У нее сведения слишком секретные, от них зависит многое. Когда-то за ней приходил сам «Дракон», и с ним никто не мог справиться, кроме Хаммера. Он оказался постарше «Дракона». Это еще слишком мягко сказано. Ради этих сведений правительство пойдет на любые жертвы, и одной из них стала реабилитация этого человека в правах и возвращение ему привилегий и оружия. «Дракон» и его компания теперь мертвы. Осталась только Велда. Цена осталась прежней, и Хаммер вернулся в строй. Ясно?
— Я знаю эту историю, но мне трудно в нее поверить.
— Пат… — сказал я.
— Что?
— Оставим это, приятель. Мы оба были правы. И она по-прежнему моя. Если ты хочешь, то попробуй отнять ее у меня, но тебе придется драться со мной насмерть. И помни, тебе еще ни разу не удалось у меня выиграть.
— До тех пор, пока ты жив.
— Конечно, Пат.
— И закон вероятности на моей стороне.
— Конечно, почему бы и нет?
Я не надеялся, что он сделает это, но он переборол себя и протянул мне руку.
— Все забыто, приятель. Начнем все сначала. Кому ты расскажешь, что это за история, Ане или ему?
Он кивнул в сторону Арта.
— Сначала для него, приятель. Это больше, чем убийство, и дело вовсе не для обычной полиции.
— Не возражаешь тогда, если я удалюсь и ты обсудишь это дело с мистером Законом, один на один?
— Нет. Встретимся через час в твоем офисе. Она тоже будет там.
— Я буду ждать тебя, герой.
Когда он ушел, Арт Рикрби сказал:
— Она должна заговорить сейчас же. Где она?
— Я уже сказал, через час в конторе Пата.
— Итак?
— Не мешай мне, Майкл.
— Не мешай мне, Арт.
— Кто они такие?
— Понятия не имею. Но вам придется это выяснить.
— Не учи меня, что я должен делать!
— Не учить? Если захочу, то смоюсь от твоего «хвоста», запомни, Арт. Это тебе на сей раз придется исполнять мои команды. От «Дракона» больше ничего не осталось — конец, финиш. Они пришли за Велдой, и я успокоил их, как и всех остальных. Что тут произошло — тебя не касается, но в данный момент ты можешь замять это дело.
— Майкл…
— Сделай это и заткнись, — мягко сказал я ему. — Я дал тебе «Дракона», разве не так? Я был мертв, ты воскресил меня. Ты заставил меня делать такие вещи, которые были невозможны даже для меня, и когда я не умер, исполняя их, ты был изумлен. И оставайся в изумлении. Делай то, что я тебе сказал, или…
— Или?
— Или Велда не появится вовсе.
— Будет сделано.
— Спасибо.
— Не стоит.
И на следующий день Велда им все рассказала. Она записала все подробности, и правительственная организация оцепенела.
В Европе тридцать человек умерло в организации Гелена, пятеро исчезло в Южной Европе, была серия несчастных случаев и несколько преждевременных смертей. Это вызвало неисчислимое количество встреч и совещаний, которые проводились в Организации Объединенных наций, и все это — из-за показаний Велды. Она снова стала значительным лицом, но у нее не осталось ничего, что можно было бы отдать, и в мире политики снова все стало на свое место.
