Утес подождал, пока земные обитатели не скроются из виду, и лишь затем сказал:
– Наше семя пробыло у него большую часть цикла, в зависимости от того, сколько времени понадобилось ворам, чтобы пересечь лес. Нам нужно пробраться внутрь.
– Но не этой ночью. – На данный момент Лун решил, что с него хватит. Им следовало отдохнуть, разузнать побольше об Ардане, а затем придумать, как преодолеть защитный барьер. – Дари, покажи-ка нам, где находится ближайший заброшенный дом.
Неподалеку находилось сразу несколько таких домов, теснившихся вокруг темной восьмиугольной башни. Дари показал им дорогу к ним, а затем побрел обратно к бару.
Лун и Утес прошли по небольшой улочке, петлявшей между другими зданиями. Время от времени они проходили небольшие дворы, едва ли в тридцать шагов шириной. Из некоторых домов до Луна доносилось дыхание спящих земных созданий, но остальные, судя по отсутствию звуков, были пусты. Запах плесени был здесь еще сильнее и ощущался почти так же явственно, как и мускусный смрад морского чудовища. Камень, из которого были построены все здания, казался достаточно прочным, чтобы они не развалились, но от вечной сырости на нем появились плесень и растительность, похожая на грибы.
Они подошли к основанию башни и окончательно убедились в том, что она заброшена – арочный вход был заложен кирпичом.
Лун огляделся и убедился, что дома, окружавшие эту площадь, выходят на нее либо заложенными окнами, либо глухими стенами. Затем он перевоплотился и прыгнул на стену башни.
Все проемы ниже третьего этажа были заколочены, а щели заполнены слоями грязи и плесени. Лун вскарабкался до первого открытого окна. Утес пролетел мимо него и исчез в проеме самого верхнего этажа. Лун скользнул внутрь, не чувствуя ничего, кроме запаха гнили.
Помещение было большим, с высоким потолком. На полу валялись сломанная мебель, обрывки разодранной ткани и гнилой мусор. Было слишком темно, и Лун не мог разглядеть резьбу на колоннах и стенах. Он осмотрелся и обнаружил, что планировка башни довольно проста – на каждом этаже большие комнаты окружали центральную лестницу. Лун обошел каждый этаж, чтобы убедиться, что здесь больше никто не живет. Повсюду он натыкался на странные вмятины в полу, они были небольшими и круглыми, и их было очень много. Лун не понимал, для чего они нужны – разве что сбивать с ног неосторожных, – пока не увидел в одной из вмятин ржавые обломки металлического крепежа. «Интересно», – подумал он, щелкнув когтем по металлу. Должно быть, они предназначались для крепления мебели и всего, что могло упасть, когда гигантское чудовище приходило в движение.
Еще на пятом этаже находилась большая керамическая цистерна, наполнявшаяся из трубы, которая проходила через стену и, вероятно, поднималась к воронке на крыше. Лун приподнял крышку и осторожно принюхался. Вода пахла затхло, но в ней, похоже, никто не умер.
Взбираясь по лестнице, Лун гадал, действительно ли население города столь огромно, как казалось на первый взгляд. Могли ли пустые улочки и редкий свет в окнах означать не то, что жители спали, а то, что многие из них давно ушли. В гавани стояло множество кораблей, там даже было тесно, но, учитывая, что здесь не было места для пашен или выпаса скота, город наверняка получал все продовольствие благодаря торговле и рыболовству.
Он нашел Утеса на верхнем этаже, в большой комнате. Здесь не было двух стен, и комната выходила на свежий воздух и в ночь. С той стороны крышу поддерживали колонны в виде земных женщин, и терраса с высокой балюстрадой огибала всю башню. Дожди и ветра смыли и смели все обломки вниз по лестнице или разметали их по углам, так что растрескавшаяся плитка на полу была почти чистой.
Утес в земном облике сидел на полу, копаясь в своем старом потрепанном походном мешке. Лун тоже принял земной облик и сел рядом с ним, подавляя желание зевнуть. Утес вытащил красный фрукт и предложил его Луну. Лун покачал головой. Его еще подташнивало после столкновения с барьером, и он не думал, что сладкий фрукт ему поможет.
Завтра им придется найти пищу и придумать, как пробраться в башню магистра. У них было с собой несколько солнечных камней из браслета консорта, который принадлежал Утесу, – тот взял его с собой, чтобы надеть в Изумрудных Сумерках. Надевать браслет Утес отказался, но вот продать его, похоже, был вполне не прочь.
