Эсом беспокойно глянул на Потока, но сказал:
– Ты прав. – Он шагнул вперед, выставил перед собой руки и мелкими шажками пересек порог, приблизившись к линии мусора, отмечавшей границу барьера. Затем он присел и провел руками по плитам пола.
Лун подошел к Эсому сбоку, чтобы видеть его лицо. Эсом был сосредоточен, его глаза закрыты, а на лбу, несмотря на прохладу, проступил пот. Цветика склонила голову набок, словно прислушиваясь к чему-то, чего остальные услышать не могли. Звон пристально наблюдал, явно напрягая все органы чувств, чтобы ощутить то же, что ощущали Эсом и Цветика.
Эсом повернул голову и хриплым шепотом сказал:
– Будьте готовы. Я не смогу долго держать путь открытым.
Нефрита повернулась к остальным.
– Вьюн и Дрейф останутся здесь на страже. Остальные пойдут с нами.
Вьюн, свисавший вниз головой с крыши террасы, взволнованно сказал:
– Будьте осторожны.
Лун как раз смотрел на Елею и увидел промелькнувшее на ее лице облегчение. Она боялась, что Нефрита оставит ее здесь.
Затем Эсом медленно поднялся на ноги и выставил руки перед собой, словно поднимая невидимую занавеску. Когда он выпрямился, Лун ощутил дуновение прохладного воздуха с душком разложения, благовоний и плесени. Из дверного проема вырвался сквозняк, до этого сдерживаемый барьером. Похоже, Эсом справлялся с задачей.
Эсом шагнул вперед и поднял барьер над головой. Он выдохнул:
– Сейчас!
Лун бросился вперед и задержался на пороге – Нефрита опередила его и скользнула мимо Эсома. Лун последовал за ней, Звон и Елея не отставали. Затем в проход нырнули Поток, Елея и, наконец, Утес. Эсом вдруг потерял равновесие и качнулся вперед, словно на него упало что-то тяжелое. Тяжело дыша, он сделал еще несколько шагов вниз по спуску, отходя от барьера.
– Думаю… Думаю, все в порядке. Будем надеяться, что Ардан этого не почувствовал.
Нефрита сказала:
– Тебе не нужно было идти сюда. Ты мог подождать снаружи с Вьюном.
Эсом прислонился к стене, все еще переводя дыхание. Он беспомощно махнул рукой.
– Я так и собирался сделать, но мне стало слишком тяжело удерживать барьер. Было проще пройти вперед, чем вернуться назад.
– То же самое можно сказать о многом, – заметила Цветика, обращаясь к Звону.
– Тогда тебе лучше пойти с нами, – сказала Нефрита Эсому. Она забрала у Утеса светящийся камень и направилась вниз по спуску.
Лун почему-то предполагал, что Утес останется. Не сумев сдержать упрек в голосе, он сказал:
– Зачем ты пошел? Здесь слишком тесно, и ты не сможешь перевоплотиться.
Даже во тьме он смог понять, какое выражение было на лице Утеса, когда он посмотрел на него.
– Не твое дело.
– Это мое дело, если ты обрушишь на нас потолок.
– Замолчите, оба, – рявкнула на них Нефрита.
Наклонный коридор, изгибаясь, уходил вниз, во тьму, а в спертом воздухе висел тяжелый запах разлагающейся плоти, застарелой и свежей. Свет выхватывал из теней резные рельефы, покрытые плесенью: на них изображались процессии с погребальными носилками, лица, искаженные болью и скорбью. Все они были похожи на жемчужно-голубых земных созданий, хотя во тьме сказать точно было трудно. «Может быть, они поселились здесь первыми, – подумал Лун, – а все остальные расы пришли позже». Может быть, это им взбрела в головы безумная мысль обуздать левиафана. Лун подозревал, что многие из их потомков имели основания жалеть об этом.
Они уже опустились ниже уровня улицы, когда источаемый камнем свет упал на грубо вытесанный проем в стене. Оттуда разило эдиловой лозой, бродившей и медленно превращавшейся во что-то другое. Когда Нефрита шагнула внутрь, они увидели чаны, набитые лозой и наполненные темной жидкостью. Эсом издал сдавленный звук, словно его затошнило, прикрыл рот и нос рукой и вернулся обратно в коридор.
– Вот и дурман, – сказал Утес, проходя мимо него. – Здесь пахнет так же, как в том винном баре.
Вонь была сильной, но ни Лун, ни другие раксура не ощущали никакого пагубного воздействия.
– Это не то, что мы ищем. – Нефрита, с досадой зашипев, отвернулась.
Лун глянул на Звона и в тот же миг увидел, как тот вздрогнул, словно его вдруг чем-то укололи.