– То есть они хоронили там останки всех, кто умер на этом левиафане за… кто знает сколько циклов? – скептически сказал Поток. Затем он прибавил: – Может быть, для этого и нужно то подземье, и тогда из него точно есть ход в храм.
Лун был потрясен тем, что Поток сказал что-то дельное, и не смог сразу же ответить. Нефрита повернулась к Расколу.
– Они действительно относят туда своих усопших?
– Я не знаю. – Раскол неловко поежился. Однако, нехотя поразмыслив, он прибавил: – Я не видел внизу ничего похожего на места для захоронений, но я не заходил слишком далеко. Я успел найти лишь путь на поверхность и не хотел, чтобы Ардан обнаружил, куда я исчез.
Нефрита кивнула, приняв решение.
– Значит, мы не станем возвращаться в подземье. Оставим этот путь на случай, если у нас не останется другого выбора. Лун прав, Ардан все еще может рыскать внизу в поисках вас. Мы обыщем места вокруг этого храма. – Она посмотрела на лестницу, на которую все еще падал серый дневной свет, и поправила себя: – Некоторые из нас обыщут. Незаметно, в земном облике. Я присоединюсь к вам, когда стемнеет.
– Я пойду, – сказал Поток.
«Ну конечно же, пойдешь», – подумал Лун. Он-то был вынужден оставаться здесь до темноты.
Утес оттолкнулся от стены. Лун весь напрягся, но Утес лишь сказал:
– Я пойду поговорю с какими-нибудь земными обитателями, посмотрю, что они знают об этом погребальном храме.
Идея была неплохой. На самом деле, она была настолько хорошей, что Лун пожалел, что сам до нее не додумался. Они могли расспросить Тери, Рит и Энада, если те вернулись с работы, или женщину, которая заправляла винным баром. Но эта тема была гораздо более деликатной, чем расспросы о том, как чужакам найти в городе работу. Лун спросил:
– И как же ты незаметно ввернешь в разговор вопрос «А что вы делаете со своими усопшими»? – Он был так напряжен, что произнес слова резче, чем хотел.
Казалось, что все напряглись от страха. Но Утес лишь сказал:
– Я думал, что спрошу у кого-нибудь, кто этого не заметит. Например, у Дари.
Едва солнце спустилось с затянутого облаками неба, Лун и Нефрита покинули башню и полетели к побережью у головы левиафана.
Весь день воины по очереди тайком прочесывали пустые здания в этом районе, ища в них проходы в подземье. Корень, Песня и Флора остались в башне, чтобы помогать приглядывать за Расколом, Эсомом и Карсис.
Погребальный храм находился в неглубокой долине между лопаток левиафана, окруженный теснящимися, разваливающимися постройками всего в два этажа высотой. Паровых ламп здесь было немного, и пустые улицы окутывали густые тени, в которых виднелись лишь блики на воде. Должно быть, море накатывало на голову левиафана, когда тот двигался, затопляло улицы и оставляло за собой лужи. Лун смог разглядеть лишь несколько горящих окон, тут и там. Очевидно, район был не самым благополучным, и вряд ли его когда-то можно было назвать таковым.
На северо-западе они увидели место, где тело существа уходило вниз, под воду; место это находилось прямо под хребтом, образованным его правой рукой. Над водой едва показывались крыши и верхние этажи затопленных зданий.
Они заложили вираж, чтобы приземлиться на конек крыши, и Нефрита спустилась вниз, в проулок. Лун помедлил, глядя на земного фонарщика, пересекавшего открытую площадь перед входом в храм. Сооружение было большим, круглым, в высоту по меньшей мере в четыре этажа и венчалось восьмигранным куполом. Перед входом располагался двор, не перекрытый крышей и огороженный стеной, а в нем, перед обитыми металлом двойными дверьми, стояли жемчужно-голубые стражники, возможно служившие Ардану. Ночь выдалась прохладной, и они сгрудились у жаровни, доходившей им до пояса. Судя по позам, им было очень скучно.
Фонарщик дошел до столба на дальнем конце площади. Он наполнил емкость в основании из канистры, которую принес с собой, закрыл ее и удалился. Паровой огонек, едва мерцавший в своей стеклянной клетке на вершине столба, стал заметно ярче.
– Лун, – донесся снизу шепот Нефриты.
Лун спустился по скату крыши к карнизу, где ждали Звон и Елея. Звон негромко доложил:
