1185 год, Фенелла
Герцогиня Катрин де Жуайез в своей комнате, под окном, пропускающим тусклый по-зимнему свет, вышивала разноцветными нитями кошелек, который намеревалась подарить будущему супругу. Часто отвлекалась, нити путались, ей приходилось распускать сделанное, начинать снова. Она все сильнее сердилась. И, не сдержавшись, схватила ножницы, зло разрезала кошелек и сбросила его неравные части на пол. Что-то сердито шептала себе под нос, стряхивая обрезки ниток с колен, когда в дверь постучали, и служанка, напуганная бурной вспышкой хозяйки, впустила посетителя.
Продолжая держать в руках ножницы, Катрин подняла глаза на высокую фигуру трубадура, показавшегося на пороге. С дульцимером в руках и в слишком дорогой для простого музыканта одежде, он стоял на месте, будто не решался войти в покои. Был, кажется, чуть бледнее обыкновенного, но при этом глаза его жадно осматривали герцогиню от подола ее платья до красивого, словно высеченного из драгоценного мрамора лица. Взгляд задержался лишь на одно мгновение — на ее руках, в которых она сжимала ножницы. Последнее вызвало усмешку на его надменно и одновременно горько сомкнутых губах. Легко поклонился и резко гаркнул служанке:
— Кыш!
— Не кричите, — недовольно поморщилась герцогиня, сделав все же перепуганной девушке знак удалиться, и та быстро вышмыгнула из покоев. — Зачем вы пришли? Я вас не звала.
Она отложила ножницы и стала перебирать нитки. Уныло думая о том, что из-за вспышки гнева придется начинать все с самого начала. Серж же проследил за этим ее жестом, и уголки рта поползли вверх.
— Я пришел с поручением от Его Величества. Он велел доставить Вашей Светлости послание, — манерно ответил Скриб и протянул герцогине свиток. — Я же покорный слуга и выполняю все данные мне поручения.
Герцогиня де Жуайез подняла голову от сундучка с рукоделием и, глядя куда-то мимо Сержа, взяла протянутое ей письмо. Пальцами случайно коснувшись его ладони, она резко отдернула руку и выронила свиток. Равнодушно проследила, как он подкатился к подолу ее платья. Потом подняла взор и пристально оглядела «покорного слугу», стоящего перед ней. Отметив про себя и его надменную улыбку, и его плащ, расшитый золотом и украшенный драгоценными камнями, слишком дорогой для трубадура.
— Благодарю вас, — произнесла она бесстрастно, посмотрев ему прямо в глаза.
Теперь улыбка стерлась с его губ, оставшись только во взгляде. Он ловко склонился к ее ногам и поднял свиток. Стоя на одном колене, поднес к ней и тихо сказал:
— С ценными посланиями стоит обращаться с должной осторожностью, Ваша Светлость. Не теряйте их.
Госпожа Катрин взяла письмо, которое так настойчиво вручал ей Скриб, и руки ее сами нашли сундучок, куда оно и отправилось.
— Благодарю за совет. Я обязательно им воспользуюсь.
Трубадур вскочил на ноги и глухо спросил:
— Я могу идти, Ваша Светлость?
— Нет.
Герцогиня громко захлопнула крышку и отставила сундучок в сторону. Отвернулась к окну. Снова шел снег. Она поежилась. Зима, совсем зима. Катрин не любила зиму. Зимой было холодно. Особенно холодно.
— Мне скучно. Спойте что-нибудь, Серж.
— Как вам будет угодно, мадам, — ответил трубадур, вынул из-за спины дульцимер и шустро пробежался пальцами по его струнам в веселой мелодии
Прелестной дамы поцелуя
Мне жаждать, право, святотатство.
Но ни о славе иль богатстве,
Я лишь о ней одной тоскую.
Резко замолчал. Звук струн оборвался. И он замер, глядя на то, как она сидит у окна. Будто ждет, что ее отогреют. Сглотнул. И запел совсем другую песню, сочиненную только этим утром.
Цена всей жизни — небо этим утром.
И голос той, чей образ на века
В душе моей. И вот она — рука,
Сияет совершенным перламутром,
Она сражает с нежностью цветка,
И манит лаской острого клинка…
Его голос лился по комнате, отражаясь от стен. Испуганной птицей метался по замку, будто искал выхода. Тесно ему было здесь. Так тесно, что грудь сжималась в мучительном страхе никогда не вырваться. Да он и не хотел вырываться. Потому что знал: никогда и никому не сможет петь так, как пел той, «чей образ на века в душе…» В любви он мог найти свободу и успокоение. Если бы только она дала ему право любить…
