— Клянусь!
— И горе вам, коли вы нарушите вашу клятву! — зловеще прогрохотал мэтр Петрунель, и в этот момент за окном сверкнула молния. В ноябре. Накануне зимы. Маг вздрогнул и оглянулся. — Ну, это уж слишком, дядюшка, — буркнул под нос.
Король Мишель равнодушно посмотрел на полыхнувший ярким светом витраж, и перевел выжидающий взгляд на магистра.
— Благодарю вас, сир, — вновь поклонился пришелец. — Вам следует помнить еще кое-что. С того мгновения, как я отправлю вас во времена, где сейчас ожерелье, у вас будет совсем мало времени, чтобы вернуть его. Все нужно успеть сделать до наступления Змеиного дня. После все вернется в места, которым принадлежит. Этот день будет тем самым, как двадцать лет назад, когда ожерелье пропало. Выпадающий раз на поколение. Когда возможно все, и ничего не изменить.
Два дня. Целых два дня, которые он проведет рядом с прекрасной принцессой. Король Трезмонский улыбнулся собственным мыслям и нехотя сказал:
— Следует предупредить в замке, что меня не будет некоторое время. Иначе поднимется переполох.
— Разумеется, Ваше Величество. Когда будете готовы, найдете меня здесь же. Но торопитесь. Время идет.
Не теряя больше ни минуты, Его Величество вышел из своих покоев и быстро спустился по ступеням башни. Он размышлял, кому сказать о том, что покидает Фенеллу, пока не пришел к единственно правильному, по его мнению, решению. В тронном зале он написал короткую записку своей невесте. И со свитком в руке отправился в гостевую половину замка, где несколько дней назад расположилась вместе со свитой герцогиня де Жуайез.
Неожиданно из какого-то темного угла раздался до боли знакомый голос, напевающий:
Твердят вокруг: любовь — небесный дар.
А я в ответ: по мне, вино — отрада.
Согреет после ледяного взгляда,
Но не сожжет огнем любовных чар!
А коли с медом — ангельский нектар.
Король улыбнулся. Явление ко двору трубадура Скриба в свите собственной госпожи пролило свет на тайну о том, кто таков этот талантливый музыкант из герцогства Жуайез, о котором говорили в последнее время все больше. Какое оскорбление для его семьи! Если бы было кому оскорбляться теперь!
— Маркиз де Конфьян, — окликнул король Сержа, которого знавал еще в детстве.
Тот выплыл из тьмы наперевес с дульцимером, но лицо его не было и вполовину таким веселым, какой была песенка.
— О! — преувеличенно пьяным голосом проговорил Серж Скриб, маркиз де Конфьян. — Его Величество пожаловали на половину своей невесты! Ну, в опочивальню вас не пропустят, сир. Честь герцогини.
— Странно, почему именно вы охраняете вход в опочивальню моей невесты.
— А почему бы и не я! Я был ближайшим другом покойного герцога, — рявкнул Скриб. — А кто-то же должен!
Короля решительно не интересовало, что должен, а что не должен был делать маркиз. Хотя будь у него чуть более времени и чуть менее забот, он бы, несомненно, задумался над тем, какого черта изображает его старый приятель по детским проказам.
— Сейчас у меня есть иные заботы, более важные. Передайте Ее Светлости эту записку, — король протянул небольшой свиток Сержу.
— Передавать любовные послания — не дело трубадура!
— Вы забываетесь! — надменно произнес Мишель. — Уверен, что выполнить мою просьбу не составит большого труда ни для трубадура, ни даже для маркиза.
— А вы полагаете, если вам, жениху, туда хода нет, то меня, постороннего молодого мужчину пропустить — дозволительно? — голос Сержа звучал мрачно, он отвратительно растягивал слова, будто пытался сдержать злость.
Гнев начинал овладевать и Его Величеством. Он терял время на глупые препирательства вместо того, чтобы, возможно, уже сейчас быть рядом с девушкой с витража. А если мэтр Петрунель устанет его дожидаться и передумает? Эта мысль стала последней каплей.
— Маркиз, — повысил он голос, — придумайте что-нибудь и передайте мое послание герцогине.
— Как вам будет угодно, Ваше Величество, — холодно ответил Серж Скриб, взял из рук короля свиток и манерно поклонился. — Быть может, спеть вам на прощание? Уж коли я слишком рассердил вас, сир? Я нынче всех сержу.
— В следующий раз, — бросил Мишель и быстрым шагом отправился обратно в башню, где оставил таинственного мэтра Петрунеля.
