В малый Сочельник, когда весь Гростенсхольм ходил ходуном от суматохи и ожиданий, приехал рождественский гость.
Габриэлла, гулявшая с детьми, услышала голос, когда входила в зал, и лицо ее запылало.
Симон? Здесь?
Все находились в большой гостиной, стояли в официальном строе: Симон, Лив, Маттиас, Калеб, Таральд и Ирья. Габриэлла отправила детей со служанкой. Калеб, как она заметила, был бледен.
Симон направился к ней с распростертыми объятиями.
— Габриэлла, дорогая моя, я только что объяснил всем им, что все это было просто ужасным недоразумением. Как можно было подумать, что я сбежал в Германию с другой женщиной? Меня так спешно призвали к ложу умирающего родственника, что я даже не успел ничего сообщить…
Габриэлла смотрела на этого выхоленного человека, не испытывая никаких чувств.
— А юная дама? Ее тоже пригласили к одру умирающего родственника?
Симон отбросил назад свои прекрасные каштановые с блеском волосы.
— То, что она выехала одновременно со мной, абсолютная случайность. Мы до встречи в карете даже не были знакомы.
Это была совершенно иная версия, отличная от той, которую он доверил своему другу…
Возникла пауза.
— Ты разговаривал с папой и мамой? — Равнодушно спросила Габриэлла.
— Нет еще. От друзей я узнал, что ты уехала в Норвегию, и помчался прямо сюда, чтобы заверить тебя в своей преданности.
— Итак, она прощает вас… а другие? — сухо произнес Калеб.
Симон раздраженно повернулся к нему.
— Я не понимаю, почему вмешиваются посторонние. На такие неслыханные поклепы я отвечать не намерен. Габриэлла, можем мы поговорить в отдельной комнате?
— Этого не требуется, — ответила она, гордо подняв голову. — Ты обесчещен, не правда ли? У тебя отнято офицерское звание, твоя семья отвернулась от тебя, и у тебя больше нег денег. Другими словами, ты потерял всякую надежду. Я не знаю, что ты сделал со своей подругой, но видимо, Калеб прав в своем предположении. Сейчас ты приехал ко мне, потому что я гадкий и глупый утенок, который с благодарностью примет тебя и расскажет всем, как несправедливо они обращались с тобой. Так ты решил, не правда ли? Тебе вернут звание, и ты получишь то огромное приданное, которое мой отец хотел дать нам. Для всего этого есть смысл пожертвовать своей жизнью и получить взамен некрасивую, безобразную жену.
— Но, Габриэлла, — возразил он растерянно. — Как ты могла только подумать такое? Я хочу тебя в жены, и мне больно от того, что ты думаешь обо мне так плохо! Нельзя ли нам поговорить с глазу на глаз? — закончил он, бросив раздраженный взгляд на остальных, которые спокойно продолжали стоять рядом.
Голос Лив был мягкий, но тон жесткий.
— Я не думаю, что Габриэлла желает остаться наедине с Вами, господин граф. Ей не нужны ваши новые попытки соблазнить ее, ваши льстивые слова и знаки внимания. За время после того ужасного унижения, когда вы столь невероятным и трусливым способом предали ее, Габриэлла многое поняла.
Симон раздраженно возразил:
— Повторяю, что никогда не думал унизить ее!
В разговор вмешался Маттиас.
— Вы слишком долго собирались сообщить ей, что это было только недоразумение. Впрочем, Габриэлла уже интересуется другим человеком.
Симон посмотрел на Габриэллу.
— Это правда, — серьезно сказала она. — Мое чувство к тебе было лишь восхищением ребенка. Сейчас я знаю, что значит полюбить.
— Габриэлла! Подумай, что ты со мной делаешь! Выбрасываешь меня в кромешную тьму!
— Об этом ты мог бы подумать раньше. Теперь же я рада, что все получилось так, как получилось. Искренне благодарю тебя за твой позорный поступок! А сейчас можешь идти. Кучер довезет тебя до Кристиании.
Мгновение он молчал. Затем предпринял последнюю отчаянную попытку:
— Ты гонишь прочь рождественского гостя? Это приносит несчастье, ты знаешь.
— И это ты придумал? Нет, я не гоню тебя. Ты можешь пойти к кухонной двери и протянуть руку. Служанка положит в нее хлеба. Прощай, Симон. Дорогу ты найдешь сам.
Она вышла из комнаты и, не оборачиваясь, стала подниматься по лестнице. Но Симон, который наконец увидел возможность остаться с нею глазу на глаз, быстро побежал за ней и схватил ее за руку. В его глазах отразился истерический страх.
