— Вы можете сходить и убедиться — труп Ишпака лежит там, где я указала.
— Да, очевидно, дело так и обстояло! Хвала Уту, теперь ты в безопасности. Ты со мной, душа моя! — и Таргитай в порыве чувств принялся покрывать лицо, шею и руки Нэркес страстными поцелуями.
Конан, не выдержав, отвернулся и сплюнул. Тотчас же Таргитай гордо распрямился и подошел к нему. Губа со шрамом подергивалась от бешенства.
— Я верил в тебя, Конан, а ты наплевал мне в душу! Ты и сейчас плюешься — от бессильной злобы! Ты с самого начала клеветал на беззащитную девушку. Но теперь-то я знаю причину. Похоть ослепила тебя! И ради удовлетворения своей низменной страсти ты предал нашу дружбу и убил двух верных мне людей! Я мог бы тебя казнить, варвар, я просто обязан это сделать! Казнить на месте или позже, после суда — на площади, прилюдно. Но я окажу тебе милость, которой ты недостоин. Я — правитель Сакалибы, и помню, что ты спас мне жизнь и помог вернуть престол! Я не забываю об этом — и только поэтому отпускаю тебя. Какие черные демоны отравили твою душу, киммериец? О, боги! От кого угодно я мог ожидать предательства, но только не от тебя! Боги, как же ты мог!
Помолчав немного и справившись с душившим его гневом, юноша продолжил:
— Я дарю тебе жизнь и свободу, хотя, возможно, это то же самое, что отпустить ядовитую змею после того, как она единожды ужалила! Уходи прочь, Конан! Ты можешь взять коня и оружие, но в течение трех дней ты должен покинуть Страну Городов навсегда! Отныне ты здесь вне закона, Конан из Киммерии!
Таргитай пошатнулся и в отчаянии ударил себя кулаком по лбу.
— О, Папай-громовержец! — простонал он. — Какое подлое предательство! Не зря говорят в Кхитае: где трон — там и измена…
— Очень верное замечание, — молвил Конан и, без малейших усилий разорвав путы, связывавшие его, зашагал прочь.
Глава 3. Королевский выезд
На базаре было шумно. После двадцатилетнего запустения селения Страны Городов вновь начали оживать. Городок Кангар, расположенный в шестидесяти лигах к востоку от Аргаима, был одним из многих подобных городков, разбросанных по всхолмленному пространству Пасиртайской степи. Он представлял собой квадратную в периметре крепость, сложенную из дикого обтесанного камня, окруженную саманными домами, плетенными из ивовых прутьев и обмазанными глиной хижинами, сложенными из леса хибарами. Вокруг более или менее постоянных построек располагалось кольцо шатров, разбитых местными пастухами-кочевниками и приезжими гирканскими купцами. Базарная площадь располагалась у самых стен цитадели, за которыми находилась резиденция тархана — наместника города. Площадь бурлила от скопления народа невзирая на большую удаленность Сакалибы от основных центров восточной и западной цивилизации.
Хотя большую часть толпы составляли приезжие купцы-гирканцы местные номады и горожане, тем не менее, разнообразие наций и рас, представленных здесь, почти не уступало столпотворениям восточных базаров Аграпура и Хоарезма.
Поражали своим разнообразием торговые гости из Великой Степи. Здесь были рослые, рыже- и каштановолосые, зелено- и сероглазые, с телами, испещренными татуировкой, жители западных степей — герулы, будины, мунганы в кожаной, облегающей тело одежде, увешанной золотыми бляхами и бронзовыми подвесками. От них резко отличались представители аттаров и карабезгов — жители побережья Вилайета — низкорослые, в лохматых овчиных полушубках, насквозь пропахшие бараньим и рыбьим жиром.
Купцы из Кангхи выделялись своими наголо бритыми головами. Их широкие бронзовые лица украшали длинные висячие усы; глаза под густыми черными бровями напоминали миндалины. Одевались они в подбитые овчиной хлопчатые полосатые халаты, подпоясанные шелковыми кушаками. На голову обычно была нахлобучена круглая, отороченная мехом шапка.
Бросались в глаза обитатели глубинных районов Гиркании — куйгары, коктаи, таргуты, тегины и другие, гордо называвшие себя настоящими детьми Великой Степи. Это были тучные великаны с бычьими загривками, широколицые, с дубленой коричневой кожей. Носили они высокие войлочные шляпы с широкими полями и войлочные кафтаны.
