— Объясни, кто здесь изображен, — строго произнесла она, указывая на портрет Кристиана.
Я растерялась, начала лепетать нечто малоубедительное:
— Мы с Таней пытались представить, как должен выглядеть идеальный молодой человек, и решили…
— Не лги мне! Последнее время, возвращаясь с работы, я не раз видела этого типа в сквере на углу Пионерской. Света, он явный психопат и асоциальная личность. Что может вас связывать?
Разговор получился весьма неприятным. Как только мама покинула комнату, я потянулась к телефону, желая сообщить Панкратовой о местонахождении Кристиана, а заодно пересказать наш разговор с Кровавым Алексом. Получив столь важную информацию, Таня не стала долго болтать и обещала перезвонить позже. Пришлось сесть за уроки, но алгебраические уравнения проскальзывали мимо сознания, а мысли упорно возвращались к упомянутому мамой скверу на перекрестке Кутузовской и Пионерской улиц.
Это было весьма необычное место. Однажды случившиеся там события послужили причиной одной очень серьезной ссоры с мамой. В то время вместо сквера на перекрестке возвышался поставленный на капитальный ремонт громадный «сталинский» дом. Вика Барышева где-то вычитала, что над ним витает страшное проклятие. Ее рассказ был так убедителен, что в него поверили все: и я, и Панкратова с Ивойловым, и даже Петр Толкачев, который принципиально не верил в чудеса… А завершилась эта история грандиозным пожаром. Барышева уверяла, что проклятый дом загорелся от молнии, но поскольку на дворе стояла зима, а Виктория поднялась на чердак с бутылью бензина, можно было предположить и ее деятельное участие в этом событии. Для меня все кончилось довольно плачевно: маму так возмутил ночной побег из дома, что она не разговаривала со мной больше месяца.
Вскоре после пожара мэрия взялась за реконструкцию этого района, решив разбить на месте пепелища парк с городком аттракционов. За дело взялись с размахом. Снесли соседние постройки, засадили пустырь взрослыми деревьями, завезли остовы каруселей… На этом строительство завершилось — у городских властей кончились деньги. Вика Барышева, конечно же, не преминула отметить, что «для геопатогенной зоны такой поворот событий в порядке вещей». Впрочем, горожан появление недоделанного сквера вполне устраивало. Теперь можно было срезать угол и идти напрямую, существенно экономя время. К примеру, моя мама стала возвращаться с работы минут на двадцать раньше обычного.
И вот в сквере объявился Кристиан. Что привело его в это странное место? Возможно, вампир просто охотился на его территории, а может быть, догадки Вики Барышевой оказались близки к истине и проклятая земля не случайно притянула к себе вурдалака?
Звонок прозвучал так неожиданно, что я уронила на пол учебник по алгебре. Это была Панкратова.
— Сразу после разговора с тобой я побежала в сквер, — сообщила она. — Пробыла там минут сорок, бродила по дорожкам, всматриваясь в лица прохожих, безрезультатно. В общем, Света, ничего интересного, только…
— Что?
— Было ощущение, будто за мной кто-то следит. Скорее всего, померещилось. Кому придет в голову меня выслеживать?
— Что будешь делать дальше?
— Буду ходить в сквер до тех пор, пока не встречу Кристиана. Мне столько надо ему сказать!
Мама позвала меня ужинать, и, простившись с Панкратовой, я повесила трубку.
В девичьей раздевалке было шумно. Заканчивался урок физкультуры, и мы торопливо переодевались, стараясь как можно скорее попасть в буфет. Я как раз поправляла ворот водолазки, когда из дальнего угла раздевалки послышался испуганный вскрик:
— Ой, я укололась!
Если не ошибаюсь, голос принадлежал Юле Никитиной. Ее подружка Рита Савина задержалась на выходе и вернулась к нерасторопной Юле. Не придавая значения пустячному происшествию, я занялась собственной прической, закалывая выбившиеся из пучка прядки. Внезапный жуткий вопль огласил раздевалку, и мимо меня пронеслись две девочки. Вопя, будто их преследует целый выводок ос, Рита и Юля бросились к гонявшим по спортзалу мяч мальчишкам.
Это было жуткое зрелище — визжавшие нечеловеческими голосами подружки катались по полу, пытаясь оторвать опутывавшую их головы странную паклю. Волокнистая дрянь на глазах изменяла свой цвет, краснея и приобретая все более яркий оттенок. Окружившие Савину и Никитину испуганные ребята медлили, не зная, что делать. Громко вскрикнув, отскочил стоявший ближе всех к несчастным Ивойлов, попятился Денис Подбельский… Перестав обращать внимание на происходящее, они стали отрывать внезапно прилипшую к их телам пакость.
