И никакой катастрофы не случилось — просто возникла трещина, которая пролегает все дальше и дальше и разделяет их как в душе, так и географически. Малин думает об этом как о крепостном праве любви. В мире есть сладкое и горькое. «Я буду искоренять зло, и, если это у меня получится, ко мне вернется добро», — так рассуждала она, после того как Янне отправился в Боснию, а она, загрузив в машину свои пожитки, — в Стокгольм, в полицейскую школу.
Ведь это так просто. И тогда, наверное, любовь снова станет возможной?
У выхода из квартиры Малин чувствует, как пистолет давит на грудную клетку. Она осторожно открывает дверь в спальню Туве: в темноте смутно видны стены, ряды книг на полке, нескладное тело девочки-подростка под бирюзовым одеялом. С двух лет Туве спит почти беззвучно. До того ее сон был беспокойным, она просыпалась за ночь по многу раз, а потом словно поняла, как необходимы тишина и безмятежность, по крайней мере ночью: инстинкт подсказал ей уже тогда, как нужен иногда человеку сон без сновидений.
Малин покидает квартиру.
Она медленно минует три лестничных пролета вниз, и с каждым шагом мороз становится ближе — в подъезде почти минусовая температура.
Только бы машина завелась. Вполне возможно, что бензин на таком холоде превратился в лед.
Конусы уличных фонарей окутаны морозной дымкой. Малин топчется у двери: хочется взойти обратно по лестнице, вернуться в квартиру, раздеться и снова заползти в постель. Но потом она придет опять — тоска по полицейскому участку. Итак, открыть дверь и бегом к машине. Повозиться с ключами, распахнуть дверцу, прыгнуть в салон, завести и в путь!
На улице мороз мертвой хваткой вцепляется Малин в горло; кажется, она слышит, как при каждом вдохе хрустят волоски в носу, чувствует, как затуманиваются глаза. Тем не менее ей видна надпись на воротах одного из боковых входов в церковь Святого Лаврентия: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят».
Где машина? Серебристая «вольво», модель 2004 года, стоит на своем месте, напротив хоров церкви.
Чертова куртка!
Малин с трудом опускает руку в карман, где, как она полагает, должны быть ключи, но их там нет. Она ощупывает другой карман, третий. Проклятье! Неужели забыла дома? Потом до нее доходит: ключи в джинсах, в переднем кармане.
Окоченевшие пальцы болят, когда она пытается засунуть их в нужный карман, но искомое действительно там.
Открывайся же, проклятая дверь! Замочную скважину мороз пощадил, и вот уже Малин устраивается на переднем сиденье, проклиная всех и вся: холод, мотор, который только кряхтит и отказывается заводиться.
Она пробует снова и снова.
Напрасно.
Малин выползает наружу. Придется ехать на автобусе, но она смутно представляет, где он останавливается.
К дьяволу эту зиму и эту машину!
В это время звонит телефон, и Малин хватает пронзительно визжащую пластмассовую штуку, не озаботившись даже взглянуть, от кого звонок.
— Да, Малин Форс.
— Это Зак.
— Моя проклятая машина не заводится.
— Не беспокойся. Малин, послушай, произошло черт знает что. Я подъеду и расскажу. Буду через десять минут.
Слова Зака будто повисают в воздухе. По голосу Малин поняла, что произошло нечто действительно серьезное — такое, что заставит еще больше возненавидеть эту зиму, самую холодную на памяти людской. Теперь она наконец показала свое истинное лицо.
В салоне гремит немецкая хоровая музыка. Закариас, иначе Зак Мартинссон, крепко держит руль, проезжая мимо вилл на окраине района Хьюльсбру. За боковыми окнами мелькают красные и зеленые фасады просторных таунхаусов; крашеные доски покрыты инеем, а деревья, за тридцать с лишним лет существования района успевшие вырасти в стройных великанов, выглядят уставшими от мороза. Тем не менее в целом улицы имеют на удивление теплый, уютный и благополучный вид.
«Медицинское гетто», — вспомнилось Заку. Так называют это место в городе. Район пользуется несомненной популярностью среди докторов местной больницы. Напротив, по другую сторону трассы Стюрефорследен, за парковкой, видны невысокие белые многоквартирные дома района Экхольм — пристанище тысяч иммигрантов и коренных шведов, занимающих нижние ступеньки общественной лестницы.
