— Как вы думаете, удастся ли мне пилотировать такой «боинг», если вы меня проинструктируете?
— Нет. Вам не повредили бы несколько сеансов на тренажере.
— А где можно найти такой тренажер?
Он указал мне и это, спросив напоследок с еле заметной иронией:
— Собираетесь переквалифицироваться в гражданского летчика?
— Нет. Пишу роман, где герой готовится захватить самолет. Спасибо, Максимильен.
К чему ломать голову над проблемами?! Я позвонил парню, работавшему с авиатренажерами, и сослался на Максимильена Фигье. Соблазненный перспективой участия в написании романа, он предложил мне зайти. Пока он объяснял мне принципы управления тренажером, я записывал. Завершив свою лекцию, он отобрал у меня ручку, исправил орфографическую ошибку, которую я только что сделал, и снисходительно заключил:
— Когда издашь свою книжицу, не забудь вставить мою фамилию в список благодарностей!
Причинить зло может кто угодно; достаточно поблагодарить тех, кто вам в этом помогает.
Бастьен — так звали этого типа — не отпустил меня до тех пор, пока не назначил несколько встреч, чтобы я мог самостоятельно поупражняться на тренажере.
— Иначе сразу будет заметно, что твой герой ни черта в этом не смыслит. Тут халтурить негоже.
Мне страшно понравилась отзывчивость, с которой эти люди отнеслись к моей инициативе. Разумеется, они даже не подозревали, что помогают преступнику. Интересно, как бы они себя повели, будь они в курсе?
Бастьен оказался прав: мои записи ровно ничего не стоили без практических занятий. Самому главному я обучился именно на авиатренажере. Никогда не увлекался видеоиграми, но тут я буквально прикипел к экрану.
Конечно, эти несколько тренировок не сделали из меня настоящего пилота. И все же теперь, хорош или плох мой замысел, я надеюсь, когда дойдет до дела, оказаться на высоте.
* * *
Неделю назад, покупая билет на сегодняшний рейс, я проверил, сколько денег осталось на моем счете: там лежало около 4000 евро: миллиардеру, конечно, и на недельку не хватило бы, но мне было вполне достаточно, чтобы покутить с размахом.
Я пригласил Астролябию и Альенору на обед в «Серебряную башню». Мне не хотелось умирать, не отведав их знаменитой утки с кровью.
— Ты что, выиграл в лото? — спросила моя дама, теперь уже не так часто занимавшая мои мысли.
— Нет, просто я задолжал вам обед. В тот день, когда я принес вам грибочки, вы лишились полуденной трапезы.
— Так-то оно так, но «Серебряная башня» — это уж слишком!
Нас посадили возле окна, и я указал ей подбородком на открывавшийся из него вид.
— Это единственный парижский ресторан, откуда можно любоваться задним фасадом Нотр-Дам.
Она долго смотрела на собор, потом прошептала:
— И верно, отсюда он выглядит еще прекрасней.
Теперь я держался с Астролябией чуть отстраненно, не проявляя слишком пылких чувств. Любовь к ней больше не причиняла мне мучений. От этого мои манеры только улучшились. И она почувствовала перемену.
После обеда она предложила мне проводить их домой. Я отклонил приглашение. Она не настаивала, но я заметил, что мой отказ ее опечалил. Я усмехнулся про себя, подумав: будь я причиной ее разочарования месяц назад, я бы плясал от радости, и дни Эйфелевой башни не были бы сочтены. А теперь слишком поздно: грусть Астролябии меня больше не трогала.
Женщины всегда любят невпопад.
* * *
Вчера утром я получил от Астролябии это письмо. Вынимаю его из кармана, чтобы переписать:
Зоил,
Ты изменился. Я сожалею об этом, но не упрекаю тебя. Вероятно, у тебя есть на это причины. То, что ты принял за холодность, было просто реакцией встревоженной женщины, обнаружившей, что она любима сверх меры, любовью, превосходящей ее чаяния. Не думай, что мне это не понравилось, напротив. Но искусство благосклонно принимать в подарок бриллианты нигде не преподают, и я владею им не лучше, чем любая другая. Если я потеряла тебя, то смиряюсь с этим и благодарю за прежние драгоценные дары. Если же осталась хоть искра надежды на то, что ты вернешься ко мне, знай, что я тебя жду и обещаю стать если не очень умелой возлюбленной, то по крайней мере не скрывающей от тебя блаженное смятение, в которое ты поверг меня.
