Зима под столом - страница 5

 ДРАГОМИР (протянутая ладонь). Вот.

 ФЛОРАНС (вне себя от радости). Моя пуговица!!! Где она была?

 ДРАГОМИР (разражается счастливым смехом). В японском саду! Под маленьким мостиком!

 ФЛОРАНС. О, Драгомир, я Вас обожаю!

 Она касается его губ легким поцелуем.

 Затемнение.

 5. День. Драгомир готовит обед. Кастрюля стоит на слабом огне. Сняв пробу, он добавляет разные специи, потом снова принимается за ремонт обуви. Флоранс за столом печатает на машинке. Каждый говорит свое. Шум стоит большой, но в нем сохраняется обаяние повседневности. Ничего неприятного.

 ФЛОРАНС (перепечатывая рукопись). …Это «т» или «м»? Ах, «ш»… «Мы всего лишь снабженная формой грязь, возникшая из ничего и осужденная на гниение. Где было мое тело в минувшие века? Есть ли что в мире постыднее, чем зачатие тела, его появление на свет и недуги его детства?..» Черт! Не могу себя прочесть… непогоды… несчастья… А, вот что… «Нынешние невзгоды, которые переносит тело, оскорбляют нас не меньше… Они даже возрастают… Несмотря на все заботы, которыми мы окружаем свое тело, оно остается сосудом грязи, кучей преступной плоти, которая истязает нас своими жестокими наклонностями; плоть подвержена всем болезням и немощам, она вынуждена прибегать к экскрементам земли и шкурам животных, дабы сохранить себя и оградить от разрушительного воздействия атмосферы... Что станет с этим телом через какое-то время? Изнуренное усталостью и разбитое старостью, оно превратится в отвратительный труп, заразную грязь, пищу для червей и, наконец, в бесполезную пыль». Уф, конец главы.

 ДРАГОМИР (говорит одновременно, но его голос сильнее). Вот! по шеям, и вот! по гвоздям, и вот! по спине, и вот! по длине, и вот! по заду, вот! по граду, вот! по ляжкам, и вот! по барашкам… Ножки у нее и в самом деле восхитительные. Такие ножки, на сотню женщин не найдется и одной с подобными ногами… Да что я говорю – на тысячу и даже на сотню тысяч… Маленькие ступни, совсем крошечные, точеные лодыжки, а икры… и колени, ах, эти колени, вот что определяет красоту ноги! Прекрасные ноги с костлявыми коленками уже не прекрасны… Круглые колени, мягкие, - когда они сдвигаются, то напоминают грудь… Когда она их раздвигает, они тянут к себе руки, словно кресло… Никогда не видел таких красивых ног… У Марики тоже были недурные ноги, но этим они и в подметки не годятся… а Анна? Ее ноги неплохи, конечно, но какие восхитительные ягодицы! Маленькие, круглые, твердые, два персика, нет, две детских щечки… Интересно, а какие ягодицы у Флоранс… Ну, они должны быть на высоте, с такими ножками иначе быть не может, я уверен, нечего и беспокоиться…

 ФЛОРАНС (закончив печатать). Драгомир! Вы у себя, мсье Драгомир?

 ДРАГОМИР (очнувшись от грез). Да, мадмуазель Мишалон?

 ФЛОРАНС. Из Вашей кухни идет такой аромат! Что это так пахнет?

 ДРАГОМИР (вздрагивает). Моя кастрюля! (Поднимает крышку, чтобы проверить). Это всего лишь лук, мадмуазель Мишалон? Но лук по рецепту Драгомира.

 ФЛОРАНС (весело). И что такое «лук а ля Драгомир»?

 ДРАГОМИР. Обжариваю в масле немного муки, кладу две прекрасных больших луковицы целиком, добавляю сахар и множество специй, закрываю крышкой и оставляю тушиться на слабом огне. Поверьте, это объедение. Иногда, в последний момент я добавляю каплю коньяка - тогда это просто лакомство. С гренками тоже чудесно. Можно даже положить мед вместо сахара, если он есть. Клянусь Вам, это объедение.

 ФЛОРАНС. От Ваших слов у меня уже слюнки текут. Сама я не способна приготовить ничего, кроме яиц вкрутую. Где Вы этому научились?

 ДРАГОМИР. У нас приготовление пищи входит в воспитание мальчиков точно так же, как и девочек… Я думаю, Вы бы могли придти попробовать мой лук, мадмуазель Мишалон? Без церемоний, отведать, что Бог послал?

 ФЛОРАНС. Ладно, не могу устоять перед таким искушением! Но при одном условии: Вы придете ко мне и сядете со мной за стол.

 ДРАГОМИР. Вы приглашаете меня в гости, мадмуазель Мишалон?

 ФЛОРАНС. Да, если Вы принесете угощение!

 ДРАГОМИР. Нет проблем. Иду.

 Драгомир проводит расческой по волосам, поплевывает на ладонь, чтобы пригладить их, и с кастрюлей в руке вылезает из-под стола.