– О Боже. Две девицы и парень. И мы. Оргия. Потрахаемся всласть. Боб...
– Спокойнее, Джиббс.
– Где бербон? Хочу бербона. А то какое-то странное ощущение в носу.
Звякнул звонок в «люкс».
– Удивительные люди, начальники отделов, – продолжил Джиббс. – Спасатели под снегом. Спасатели-мужчины,
– Любые ситуации надо испытать на себе. Это часть нашей подготовки. Полевые учения.
– Что-то я ничего не читал об этом в руководствах.
– На все случаи жизни книг не напишешь. Зазвонил телефон в номере Флетча.
– Слушаю, – он приглушил магнитофон.
– Флетчер, не поплавать ли нам в бассейне? – звонила Фредерика Эрбатнот. – Или вы уже накупались?
– Вы в своей комнате?
– Да.
– Разве вы не слышите моего диктофона?
– Только так я и поняла, что вы не спите.
– Не только не сплю, но работаю. Готовлю книгу о моих странствиях.
– Я подумала, что к этому часу вы наговорили об Италии все, что могли.
– Разве можно наговорить все об Италии? Великолепная страна, в которой живут удивительные люди...
– Одна работа и никаких развлечений...
– Делу – время, потехе – час.
– Почему бы вам не выключить диктофон? Мы могли бы поплавать в бассейне. Вдвоем.
– Который час в вашей комнате?
– Полночь. Тридцать пять первого. А в вашей?
– Моя милая леди. Кристал Фаони замерзла в бассейне днем, под жаркими лучами солнца.
– Это с ее-то изоляцией.
– Продрогла до костей.
– Я видела, как вы пытались согреть ее.
– А ежели она замерзла днем, можно представить себе, что случится с нами глубокой ночью.
– Мы можем согреть друг друга.
– Вы упустили суть, мисс Эрбатнот.
– Суть в том, мистер Флетчер, что вы уже стреляный патрон.
– Суть в том, мисс Эрбатнот...
– А со стороны кажется, что со здоровьем у вас все в порядке, – и она положила трубку.
У Оскара Перлмана играли в покер, в «люксе» Литвака царила тишина, Леона Хэтч храпела, Джейк Уилльямс разговаривал с редактором газеты Марча в Сиэтле (разъяснял, как подать материал о пьяной драке в коктейль-холле, затеянной игроками бейсбольной команды Национальной лиги), Мэри Макбейн плакала в одиночестве, Чарли Стайг соблазнял подвыпившую незнакомку, Ролли Уишэм и Норм Рейд смотрели телевизор, естественно, по своим номерам. Том Локхарт еще не вернулся к себе.
Флетч нажал кнопку на приемном блоке 5, обслуживающем микрофон-передатчик третьего «люкса».
– Меняемся! – кричал Дон Джиббс. – Все меняются! Меняемся, меняемся. Я СКАЗАЛ, меняемся! Последовала какофония звуков.
– Снег, чудесный снег... – пропел женский голос.
– Скорее, скорее, пока он не растаял, – торопил Дон Джиббс.
Звук затрещины. И хрипловатый голос Энглехардта.
– Когда я плачу деньги, я желаю получить то, за что плачу.
– Обойдемся без этого. Боб, – снова Дон Джиббс. – Я же сказал, меняемся! Все меняются!
– За это вы не платили, – юношеский голос.
– Я сказал! Меняемся!
Флетч слушал до тех пор, пока не убедился, что чудесная машина зафиксировала и второй женский голос.
– О-го-го! Мы живем, как журналисты! – вещал Дон Джиббс.
– Гребаные журналисты. Черт бы побрал этого Флетча. Он-то живет так постоянно. Мерзопакость!
Флетч включил режим автоматической записи с микрофона передатчика 5 в «люксе» 3 и пошел в ванную принимать душ.
Среда.
Солнце поднялось достаточно высоко, чтобы испарилась утренняя роса, и заставило Флетча остановить лошадь и снять тенниску.
И тут же боковым зрением он уловил среди деревьев на склоне холма блеснувшее в лучах ветровое стекло. Доскакав до подножья холма, Флетч обнаружил уходящий вверх проселок и двинулся по нему. После очередного поворота он натянул поводья.
На дороге застыл автомобиль.
Рядом, на спине, с бегущим изо рта ручейком крови, лежал мужчина, которого он искал, тот самый, в джинсовом костюме, что спрашивал миссис Лири о приезде Уолтера Марча, с коротко стриженными курчавыми седыми волосами.
Он был без сознания.
А другой мужчина, не кто иной, как Фрэнк Джиллис, опустившись на колено, подозрительно смотрел на Флетча, держа в руках бумажник первого.
– Доброе утро, – поздоровался Флетч.
– Кто вы? – спросил Джиллис.
– Моя фамилия Флетчер.
Джиллис вновь занялся бумажником.
– Работаете здесь?
– Нет.
– Что тогда? Остановились в отеле? Хендриксе?
