Как можно скорее я убираюсь подальше от двора, полного слушателей. Что-то следит за мной. Я чувствую на себе чей-то взгляд. И что бы это ни было за существо, я не хочу, чтоб от него пострадали еще и те, кто собрался послушать кеханни.
Я проскакиваю через переполненный рынок, то и дело оглядываясь. Где-то далеко я замечаю вспышки темноты. Что это, гули? Или что-то похуже? Я ускоряю бег, наконец оставляю рынок за спиной и выхожу на тихую маленькую улочку. И снова оглядываюсь через плечо.
Прошлое сгорит, и никто не остановит пожара.
Я узнаю этот шепот. Мне уже знакомо, как он вонзается в разум, подобно отравленному когтю. Князь Тьмы! Вот кто следит за мной! Я слишком испугана, чтобы вскрикнуть. Все, что я могу делать – это просто бессильно стоять на месте.
Я нахожу в себе силы еще раз развернуться, пытаясь увидеть его в густой тени.
– Покажись, – голос мой не громче шепота. – Покажи себя, ты, чудовище.
Ты смеешь судить меня, Лайя из Серры? Как ты можешь судить меня, если не знаешь собственной темноты? Той, что у тебя в сердце?
– Я тебя не боюсь.
Я лгу, конечно, и он издает в ответ тихий смешок. Через мгновение полной темноты я открываю глаза и чувствую, что снова осталась одна. Князь Тьмы ушел.
Вернувшись в кузницу, я никак не могу унять дрожь. Здесь темно, все разошлись по спальням. Но все же я не сбрасываю покрова невидимости, пока не добираюсь до своей комнаты и не закрываю за собой дверь.
Как только я остаюсь одна, в моих глазах темнеет. Я вижу себя в совсем другом помещении. Похоже, это тюремная камера. В темноте слабо различим силуэт женщины. Она поет:
Звезда, звезда
В мой дом пришла,
Сияньем озарила…
Песня наполняет пространство вокруг меня, слова делаются неразборчивыми. Воздух дрожит от странного звука, похожего на треск ломаемой ветки дерева. Когда я открываю глаза, странное видение рассеивается, пение утихает. В доме совершенно тихо, единственный звук – это бормотание спящего Дарина за стеной, в соседней спальне.
Небеса, что это было?
Чья-то магия на меня подействовала? Или это шутки Князя Тьмы? Если так, он что, играет с моим разумом, как кошка с мышью? Я вглядываюсь в темноту своей комнаты. Браслет Элиаса у меня на руке кажется теплым. Я слышу его голос: «Тени – это просто тени, Лайя. Князь Тьмы не может навредить тебе».
К сожалению, может… И постарается сделать это снова.
Я ложусь в кровать, не снимая браслет на ночь, и стараюсь унести с собой в сон успокаивающий баритон Элиаса. Но перед глазами так и стоит лицо Князя Тьмы, в ушах звучит его голос… Сон отказывается приходить ко мне.
Джинны знают, что я иду к ним. На подступах к их роще меня тревожит необычная, несвойственная этому месту тишина. Я чувствую, что они ждут. Странно, но молчание может быть таким же оглушительным, как крик. Да, они знают, что я здесь. И знают, что мне от них что-то нужно.
Привет тебе, смертный. По моей коже бегут мурашки от хора их голосов. Ты пришел просить у нас прощения за свое существование?
– Я пришел просить помощи.
Хохот джиннов разрывает мои барабанные перепонки.
– Простите, что мне пришлось вас потревожить, – мне противно заискивать перед ними, однако смирение порой более уместно, чем гордыня. Наглость мне тут не поможет. – Я знаю, что вы страдаете. Знаю, что несчастье, постигшее вас давным-давно, – это сердце вашего страдания. Я понимаю, что такое – быть в заключении.
Думаешь, ужасы твоей жалкой человеческой тюрьмы могут сравниться с нашими муками?
Небеса, зачем только я упомянул заключение? Это было глупо.
– Нет, конечно. Я просто хотел сказать, что никому не желаю подобных мучений.
Долгое молчание.
Ты похож на нее.
– На Шэву? – спрашиваю я. – Дело в том, что магия отвечала ей, а мне отказывается отвечать…
Нет. На свою мать. На Керис, – Джинны чувствуют мой гнев и хохочут. – Ты так не думаешь? Должно быть, ты не так уж хорошо ее знаешь, как тебе кажется. А может быть, смертный, ты просто не знаешь себя самого.
– Я знаю, что я – не бессердечный убийца…
Магия Ловца Душ никогда не будет тебе подвластна. Ты слишком сильно связан с теми, кого любишь. Слишком открыт боли. Твой род слаб. Даже Керис Витурия не в силах преодолеть свои людские привязанности.
