Действительно, существует область математики, именуемая математической логикой, которая занимается изучением формальных математических высказываний, способов их построения, правилами вывода и тому подобными, точно определёнными в строгом математическом смысле действиями. Из сказанного, однако, не следует, будто есть целый раздел математики, как изображает процитированный автор, названный им «формальной математикой», в котором специалисты заняты-де производством практически ненужных «высказываний». Его деление «чистой математики» на «формальную и содержательную» не имеет никакого смысла и непонятно математикам. Если же учесть, что он «перемешивает» и без того трудные математические понятия с туманными философскими формулировками, прибегает к неоправданным обобщениям, то просто диву даёшься, какое пустословие можно выдавать за науку на страницах массового издания.
Не тем же ли обусловлены и рассуждения о некоем «предмете философии математики», суть-де которого составляют «свойства и отношения математики, о присущности или неприсущности которых мы (т.е. он, автор. — Л. П.) можем судить, опираясь на категории и положения философии»? Философские категории и положения у написавшего приведённые строки «выступают в роли базиса (основания), необходимого для решения философских проблем математики».
Боюсь, что при таком подходе автор удаляется не только от самой математики, но и от той научной философии, которая служит фундаментом господствующего в нашем обществе мировоззрения, методологии нашего познания. Действительно, рассуждения о «формальной математике» (само это выражение не может не покоробить учёного-математика) как о «совокупности формальных теорий, главными интерпретациями которых являются системы математических объектов», представляются мне не иначе как словесным сором, а умозрения, что, мол, «понятие формулы (предложения) языка является чисто синтаксическим (формальным), не опирающимся на содержание (семантику) и независимым от него», — принципиально ложными. Определение же: «Под формальной теорией понимается правильное подмножество... формул формального языка» — бессмыслицей.
Всё это могло бы быть только забавным, если бы не дезориентировало умы, не вносило (ввиду распространения массовым тиражом) искажённых представлений в сознание широкой читающей общественности, особенно молодёжи, формирующийся ум которой особенно впечатлителен и восприимчив.
Зрелый специалист, обладающий должной профессиональной культурой, наделён иммунитетом против подобных приведённым выше «идей» — он лишь иронически пожмёт плечами. Ну кто, спрашивается, из математиков станет представлять элементарную арифметику «подмножеством... формул формального языка», как это делает данный автор? Специфической особенностью «формальных теорий», согласно ему, является то, что их «предложения» распознаются неким «эффективным методом» лишь «на основе их формы вне зависимости от содержания». «Самое же главное, — пишет он, — заключается в том, что формальные теории строятся и развиваются независимо от семантики, или интерпретаций (если не считать эвристического значения интерпретаций)».
Как это понимать?.. Да, форма может иметь специфические особенности своего развития, но отнюдь не независимо от логики развития содержания.
Это уже философские азы, указывать на которые просто неловко.
Абстрактность математики — производное, следствие её специфической природы, а не наоборот; абстракция есть логический акт, производный от содержательной деятельности; «форма как таковая» есть определённая содержательная предметная деятельность, состоящая в воспроизведении стороны предметов, явлений, процессов объективного мира; рассмотрение её «самой по себе», вне этой предметной деятельности приводит в конце концов к отождествлению предмета науки с её «языком», то есть к соскальзыванию в идеализм, в метафизику. Отождествление предмета теории с её формальным аппаратом приводит к тому, что математика — в представлениях горе-философов — вырождается в лингвистику (подобно тому как аналогичная тенденция приводит теоретическую лингвистику, наоборот, к отождествлению с математикой).
