Готовые горшки отнёс в самый дальний угол пещеры, где за ширмой из оленьих шкур располагалась наша с Клуштой «спальня», и куда вход другим обитателям пещеры был запрещён. Исключение сделали лишь для Шекны, поскольку она по-прежнему была дружна с моей женой.
Весь следующий день я вырезал своим ножиком из ветки липы две деревянные ложки. Делать это было крайне неудобно, так как у меня отсутствовал специальный инструмент для резьбы по дереву. Лезвия ножа постоянно тупились, и я то и дело затачивал их о камень. Всё-таки для начинающего резчика ложки получились на славу.
«Как же много времени должно ещё пройти, прежде чем я снова смогу воспользоваться всеми благами цивилизации, – думалось мне во время работы. – Но ничего, как говорили (или будут говорить) в России: „Терпенье и труд всё перетрут“. Теперь, находясь в каменном веке, среди людей, одетых в звериные шкуры, я всё чаще вспоминал свою прежнюю жизнь и сравнивал её с жизнью нынешней.
С одной стороны мне не хватало книг, газет, выпусков новостей, трансляций спортивных событий по телевизору. С другой – та жизнь хоть и была комфортной в бытовом плане, но вместе с тем в ней присутствовали плохая экология, людские пороки, большой разрыв между доходами богатых и бедных людей.
В новом же мире вода чистейшая, воздух свежайший, пища натуральная. Первобытные люди не знают, что такое имущественное расслоение. К тому же, они ещё не научились лгать и притворяться.
Готовые ложки я спрятал в пещере, пока там не было Клушты. Пусть для неё это будет сюрпризом.
Клушта… Я прикипел к этой весёлой сообразительной девушке всем сердцем. Она помогла мне выучить язык племени, сама уже многое могла сказать по-русски. Мне нравились тембр её голоса и та непосредственность, с которой она общалась со мной.
…Через несколько дней я решил, что мои горшки достаточно просохли, и пора их обжигать. Утром вынес их из пещеры и поставил в костёр на небольшой огонь. Всё, что было сделано из прутьев, при этом выгорело. Хворост в костёр я подкладывал понемногу, чтобы от сильного пламени посуда не потрескалась. Так прошло часов семь. Я взял толстую ветку и осторожно выкатил горшки из огня. Внимательно их оглядел: замечательно, нигде ни одной трещины.
Дождавшись, когда горшки окончательно остынут, два из них унёс обратно в пещеру. Остальные наполнил водой и поставил на малый огонь. Когда вода закипела, бросил в посуду нарезанные куски мяса. У меня оставалось немного соли, и я посолил своё варево.
Целый день обитатели становища внимательно следили за моими действиями. Зайчонок постоянно приставал с расспросами, и даже Сын Медведя сидел рядом и восхищённо цокал языком, видя, как кипит вода.
– Огонь нагревает горшок, он в свою очередь нагревает воду. Вода кипит, и в ней варится мясо, – терпеливо объяснял я любопытным наблюдателям. – Скоро попробуете и всё поймёте.
Мясо сварилось, но вода продолжала кипеть. Тогда я взял ветку и отодвинул горячие головешки подальше от горшков, сказав при этом: «Подождём, пусть немного остынет». Над посудинами поднимался пар. Через некоторое время я достал из-за пазухи две ложки и одну протянул вождю.
– Сын Медведя, прими этот скромный дар.
Я зачерпнул своей ложкой небольшой кусок мяса и стал на него дуть. Вождь повторил мой манёвр.
Когда мясо, наконец, оказалось у него во рту, он замер на несколько секунд. Затем принялся энергично работать челюстями, блаженно улыбаясь. Окружавшие нас охотники стали сглатывать слюнки. Им тоже не терпелось попробовать новое «блюдо». Я наспех прожевал пару кусков и отдал свою ложку Выдре. Сын Медведя тоже не стал жадничать и, в свою очередь, передал ложку Зубу Волка.
Постепенно все мужчины попробовали варёное мясо. Они ели и нахваливали. Вскоре горшки опустели. Тогда Клушта с Шекной снова наполнили их водой и сами принялись стряпать. Я подошёл к вождю.
– Сын Медведя! Прикажи мужчинам сделать как можно больше ложек, чтобы их всем хватило.
– Хорошо, Сергей. Завтра они этим займутся, только ты покажи им, как это надо делать.
Женщинам варёное мясо тоже понравилось, несмотря на то, что соли им не досталось.
