«Здесь всё ясно. Подробности узнаю потом», – подумал я и решил проверить, насколько чётко выдерживается график развёртывания основных сил Военно-Морского Флота. Последняя эскадра, состоящая из двадцати военных и вспомогательных кораблей, только начинала входить в Гибралтарский пролив. Она направлялась к берегам Сирии и Иудеи. Эти земли я планировал оккупировать на завершающем этапе операции. Остальные десять эскадр уже отделились друг от друга, и каждая легла на расчётный курс. Сразу три крупных соединения Военно-Морского Флота устремились к Апеннинскому полуострову – центру Римской империи.
Голос старшего радиста вернул меня в помещение радиостанции:
– Сергей Семёнович! Вас вызывает эскадра номер два.
Я поднялся с кресла и подошёл к соответствующей рации. Одев наушники, произнёс в микрофон:
– Верховный Главнокомандующий на связи.
– Сергей Семёнович! – донёсся до меня голос командира соединения. – Возникли проблемы в районе города Новый Карфаген.
– Что случилось?
– При нашем появлении римляне отступили в город. Сдаваться отказываются, а в нём тысяч семьдесят мирных жителей.
Я некоторое время размышлял. Потом ответил:
– Примените тактику устрашения. Каждые полчаса посылайте несколько вертолётов со снайперами. Потом снова вступайте в переговоры. Гарантируйте сдавшимся жизнь. Особо подчеркните, что они не будут обращены в рабов, а вернутся в Рим.
– Вас понял. Разрешите выполнять?
– Выполняйте.
Снова устроившись в кресле, я «вернулся» на побережье пролива Ла-Манш. Здесь произошли большие изменения. При помощи выгруженной техники военные строители начали прокладывать сразу две дороги: на восток и в центр Галлии. Из спиленных деревьев возводили укреплённый городок, куда уже подтягивались две недавно высадившиеся армейские дивизии.
Пролив был заполнен кораблями различного назначения. С одних шла выгрузка военной и строительной техники, горючего в бочках, строительных материалов и продовольствия. Другие – возвращались в Англию. Третьи – направлялись к Гибралтарскому проливу, чтобы закрепить достигнутый успех, усилить высадившиеся на побережье Средиземного моря войска и обеспечить их на длительный период всем необходимым. Высоко в небе я заметил полк военно-транспортной авиации, который держал курс на юг Галлии.
При виде этого зрелища моё сердце наполнилось гордостью. Армия Империи сильна, как никогда раньше. Её численность превысила четыреста тысяч человек. Что могут противопоставить римляне этой чётко организованной силе? Партизанскую войну? Но здесь даже джунглей нет, как в Индокитае. Всё-таки придётся им жить по законам Английской Империи!
Я сместил обзор к окружённой группировке противника. Тут всё обошлось без единого выстрела. Римский легион принял условия капитуляции, и теперь по команде англичан манипул за манипулом без оружия, с поднятыми руками, выходил из лагеря. Наручников хватало на всех. Легионеры чуть шеи не выворачивали, проходя мимо танков. Ещё бы: лишь несколько часов назад они и представить себе не могли, что в мире существует такая техника.
Через некоторое время их построили в колонну и под усиленным конвоем повели к побережью, где, согласно условиям капитуляции, пленников посадят на корабли и отправят в Рим. «Союзников» ждала другая участь, так как они были местные. Их поселили в бывшем римском лагере, где они должны пожить некоторое время под надёжной охраной, привыкнуть к англичанам и понять, что римское владычество закончилось раз и навсегда.
Переводчики объяснят этим людям, что теперь границы их земель от нашествий других племён будут охранять английские солдаты. Сами же они вскоре вернутся к своим семьям и смогут жить спокойно, занимаясь повседневными делами. Англичане обязуются по мере необходимости оказывать им врачебную и продовольственную помощь, а взамен требуют полной лояльности к новым властям.
«Надо узнать, как идут дела в Новом Карфагене», – подумал я и вскоре рассматривал город с высоты ста пятидесяти метров. Сюда как раз прилетели пять вертолётов. Я отчётливо видел снайперов, которые стреляли в не успевших спрятаться римских солдат. Очевидно, это был уже не первый налёт, поскольку на улицах городка, состоящего в основном из одноэтажных каменных домов, я заметил два десятка неподвижно лежащих тел.
