Более других верований в Рим проникали восточные веры и самая популярная была Dea Madre. Этот культ праздновался банкетами, музыкой и процессиями; в которых принимали участие евнухи, исполнявшие религиозные обряды (sacerdoti). Халдеи встречали большое сочувствие с их астрологической наукой и предсказаниями будущего; евреи принесли в Рим празднование субботы. Были также религии, требовавшие человеческих жертв, как, например, богиня Ма, названная римской Беллоной; ее чествовали как богиню войны. Во время публичных процессий в честь этой богини многие в экстазе резали себя ножом, оставляя струиться кровь. Таинственный культ Египта — Изиды и Озириса — также имел много последователей в Риме. Человечество всё более погружалось в пропасть, откуда могло выйти только при помощи мистицизма. Ум римлян, потерявших древнюю веру, блуждал в поисках новой религии. Она явилась. Христианский луч света озарил неверующих и заставил трепетать их сердца новым, доселе неиспытанным ими, восторгом. Быстро распространялось христианское учение в Риме и во всей Италии. Чем более преследовали христиан, тем более их нарождалось. Каждый, принявший новое учение, считал своей священной обязанностью распространять его. С каждым днем увеличивалась количество христиан. Женщины воспитывали детей в духе христианского учения и проповедовали его среди рабов. Семейство Прискилла первое отказалось от древних традиций римского патрициата и выказало всем окружающим и зависящим от него милосердие, служащее основанием христианской религии. Потом три Прискилла — Люцин, Флавий и Северин, приняли христианское учение; целые дни они проводили в катакомбах, молясь на могилах мучеников и делая всё, что от них зависело, для облегчения страданий ближнего. Деревни, окружавшие Рим, — Остия, Веллетрия, Тиволи, Презента, имели катакомбы, где собирались христиане. Здесь устраивались богослужения: присутствующие молились, пели священные гимны, проповедовали и хоронили мертвых, замуровывая их в ниши. Эти места, где хоронили мертвых, назывались cimiteri, т. е. усыпальницы, выражение, дающее успокоительную идею пробуждения в будущей жизни. Ниши не имели никаких особенных украшений, кроме деревянных ваз и венков из цветов. В катакомбах, при свете лампады, читали Евангелие и книги, в которых описывалась жизнь Иисуса Христа. Всех верующих соединяли любовь и милосердие. Кавалер сидел рядом с рабом, падшая женщина с девственницей; богатые отдавали свое имущество на нужды общества, заботившегося обо всех бедных. Председатель собрания назывался епископом (vescovo), совершавший богослужение — диаконом; оба, как епископ, так и диакон, ничем не отличались от других, кроме своих добродетелей и любви к ближним; священные гимны христиане распевали иногда в продолжение всей ночи. В катакомбы собирались, конечно, тайком. Некоторые епископы, избегнувшие каким то чудом костра, проповедовали новую религию и имели чрезвычайное влияние на всех окружающих. Все эти люди, до тех пор погрязшие в эгоизме и пороках, находили утешение в том, чтобы помогать ближним, воспитывать сирот, посещать тюрьмы, утешать пленников и вообще делать все то, что возвышает человеческую душу. Каждый из христиан готов был умереть за своего брата; милосердие и широкая любовь ко всему человечеству были главным основным принципом новой религии, существенно отличавшейся от той религии, которая предоставляла людям лишь чувственные наслаждения и делала их эгоистами. Таким образом среди развращенного римского общества стали быстро распространяться новое учение, озарившее своим светом заблуждавшихся эгоистов. Несмотря на жестокие преследования, число христиан росло. Эгоизм сменился милосердием, каждый надеялся получить награду в будущей жизни и иметь наслаждение в настоящей, помогая своему брату. С первого взгляда могло показаться странным подобное явление, чтобы общество, глубоко испорченное, могло сразу стать добродетельным. Но вникая глубже в этот факт, нетрудно понять, что древняя религия римлян действовала лишь на чувственную их сторону, не касаясь духовной. Но чувственные наслаждения скоро надоедают, организм делается менее впечатлительным, между тем в будущем ничего не предвидится, а тут новая религия обещает вечное блаженство. Принимая во внимание все эти факты, нетрудно понять, почему римляне усвоили христианскую религию, дававшую им надежду в будущем. Как древняя религия римлян, так, равно, и их предрассудки, имели основанием лишь грубый эгоизм. Учение Эпикура, как мы знаем, было искажено: его последователи не находили наслаждения в добродетели, как проповедовал великий философ, что в конце концов также породило эгоизм. Между тем христианская религия проповедовала любовь к ближнему и милосердие, а главное — вечное блаженство в будущем. Падшая женщина, отвергнутая всеми, раскаявшись, как бы перерождалась и христиане не выбрасывали ее из своей среды, — ее принимали как сестру и горячо молились о ее прегрешениях. Философ, ум которого блуждал от одной системы к другой, тщетно стараясь открыть истину, разрешить вопрос — что такое жизнь, успокаивался в новой религии, так просто разрешавшей мучившие его вопросы. Развратник, утопавший в роскоши, заботившийся единственно о материальных удовольствиях, притупивший свои чувства до апатии, в новом учении находил утешение. Что же после этого сказать о несчастных рабах, гладиаторах, на которых смотрел древний Рим буквально, как на животных и даже того хуже — как на материал, служивший для удовлетворения грязных инстинктов толпы, нередко доходившей до зверской жестокости? Понятно, все эти несчастные бросились к христианам, которые не презирали их, не считали вещами или животными, а, напротив, братьями; христиане раскрыли им объятия и считали их равными. Опять повторяем мы, разве все эти отверженные не должны были принять христианскую религию? Идея любви, широкое милосердие делали из самых порочных людей — добродетельных. Затем таинственность собраний, новизна доктрины, общее равенство и эта беспредельная любовь довершили дело: эгоист сделался самоотверженным, порочный — добродетельным и христианская религия быстро распространилась среди древних римлян.
