Жизнь римских императриц. Картины из жизни римского общества - страница 22

До сих пор она была далека от дочери, но, когда ту постигло несчастье, мать пришла к ней и, как истинная римлянка, стала советовать не дожидаться позорной казни, а убить себя самой. «Для тебя, моя дочь, уже все кончено, — говорила старушка, — остается только честно умереть». Но Мессалина не слушала этих советов матери, горько плакала, жаловалась и ломала с отчаянием руки. Между тем вдруг упала дверь сада и явилась масса солдат. Тут только Мессалина поняла, что для нее все уже кончено. Трепещущей рукой она взяла нож, ударила себя по горлу и в грудь, но не имела духа сделать это, как следует — убить себя; один из трибунов ей помог ударом меча.

Труп Мессалины был оставлен ее матери. В это время во дворце был банкет в полном разгаре. Во время пиршества Клавдию доложили, что Мессалина убила себя собственными своими руками. Клавдий, выслушав это донесение совершенно равнодушно, продолжал нить вино и веселиться. Сенат помог Клавдию забыть Мессалину, уничтожив все ее изображения и бюсты. Между прочим некоторые бюсты сохранились; в галерее Tins во Флоренции есть один прекрасный бюст Мессалины, что же касается до бюста, находящегося в Риме в музее Капитолия, он грубой работы и безобразен. Если эти два бюста, действительно, Мессалины, то, по всей вероятности, они были сделаны в различные эпохи ее жизни.

Клавдий публично объявил всем своим приближенным, что после того, что вытворяла с ним Мессалина, он скорее повесится, чем возьмет другую жену. Но это были лишь фразы слабоумного, бесхарактерного человека под влиянием минуты; в сущности Клавдию была необходима умная жена, которая бы его поддерживала. Приближенные императора это прекрасно понимали. И, действительно, Клавдий вскоре стал думать о новой свадьбе. Тогда начались интриги приближенных советников, которые желали каждый выставить свою невесту, чтобы пользоваться милостями новой императрицы: отпущенник (liberto) Каллист предлагал Лёлию Паулину, бывшую одной из супруг императора Калигулы; Нарцисс поддерживал Элию Петину, бывшую уже раз женою Клавдия и прогнанную им; Палант протежировал Агриппину, дочь Германика, племянницу Клавдия. Все три интригана старались соблазнить Клавдия, пересчитывая достоинства и прелести протежируемых ими женщин. Каллист утверждал, что императору неприлично жениться на племяннице; далее интриган говорил, что на Элии Петине также не следует жениться Клавдию, потому что она была им уже раз изгнана, вследствие чего и не может питать в душе к нему доброго чувства, и что его дети Британник и Октавия были бы отданы во власть жестокой и гордой женщины. «Что же касается до Паулины — говорил интриган — то, кроме ее знатного происхождения и замечательной красоты, она никогда не имела детей, а потому Британник и Октавий, конечно, пользовались бы ее любовью. Палант восхвалял Агриппину, говорил о ее благородстве, знатном происхождении из фамилии Клавдиев и проч., и проч, и восторжествовал над своими двумя соперниками: Клавдий сочетался браком с Агриппиной. Ввиду римского закона, воспрещавшего дяде жениться на племяннице, публика осуждала Клавдия за этот брак; но услужливый сенат издал декрет, которым дозволялось впредь дядям жениться на своих племянницах. Агриппина была дочь Германика и родилась в Колонии. Она обладала особенным жанром красоты, имела прекрасные манеры и живой, предприимчивый ум. К этому надо прибавить страшную гордость, жадность, жестокость и чудовищное честолюбие; этому чувству Агриппина приносила в жертву все: честь, женский стыд и всё, чем отличается добродетельный человек.