У нас есть люди, которые по-разному к ней относятся, но это дело их совести. А по-моему, вот у кого надо учиться: у Островского.
Мой тебе совет: зайди к нему, он сильно болен, может быть, и поговорить нельзя будет, но даже посмотреть на него обязательно надо, обязательно. Вот тогда поймешь, что такое жизнь и борьба!» (Николай Островский – человек и писатель – в воспоминаниях современников (1904–1936)». М., изд. «Дружба народов», 2002, стр.157–158).
И еще одно свидетельство по этому поводу. Анна Караваева в своих воспоминаниях пишет: «…Когда комиссия по литературному наследству Николая Островского издала трехтомное собрание его сочинений, сестра писателя Екатерина Алексеевна Островская обратилась к Екатерине Павловне Пешковой с письмом, в котором спрашивала: есть ли в библиотеке А.М.Горького книга «Как закалялась сталь», и знает ли Екатерина Павловна какие-либо отзывы Горького о романе Николая Островского?
Е.П.Пешкова – вдова писателя А.М.Горького ответила: «…К сожалению, кроме той фразы, которую я сообщала т. Балабановичу, отзывов Алексея Максимовича о книжке «Как закалялась сталь» я не слышала. Хорошо помню, как Алексей Максимович, выходя из своего кабинета и передавая мне «Как закалялась сталь», сказал: «Почитай-ка. Жизнь этого человека – живая иллюстрация торжества духа над телом.»
…Не все встречи и публикации приносили Николаю Островскому радость и вдохновение. Были и такие, которые рождали боль и гнев писателя. 5 апреля 1935 года в «Литературной газете» была напечатана статья критика Б.Л.Дайреджиева о Николае Островском и его романе «Как закалялась сталь».
Отдав должное борьбе Павла Корчагина за возвращение к жизни, автор статьи далее акцентирует внимание читателя на том, что по мере того, как мир смыкается железным кольцом вокруг разбитого параличом и слепого Островского, – семейная неурядица, борьба с обывательской роднёй жены Корчагина начинает занимать центральное место в последней части романа.
Прикованный к койке, Островский не замечает, как мельчает в этой борьбе его Павка. Типичная черта Корчагина начинает вырождаться в индивидуальную жалобу Островского через своего героя… чем способствует сентиментальному разжижению гранитной фигуры Павки Корчагина».
Дайреджиев идет дальше и пишет, что «книга нуждается в инструментовке, технической шлифовке и озвучивании рукой мастера». Автор статьи публично призывает писателя Всеволода Иванова взять на себя эту миссию. («Николай Островский – человек и писатель – в воспоминаниях современников. (1904–1936)», М., изд. «Дружба народов», 2002, стр. 139, 140).
Вспоминает редактор газеты «Сочинская правда» И.Ф.Кирюшкин: «Мне довелось быть свидетелем переживаний и волнений Островского, вызванных появлением в «Литературной газете» статьи Дайреджиева. «Никогда ни Корчагин, ни Островский не жаловались на свою судьбу» – говорил писатель в кругу друзей. При этом он добавлял, что готов учиться и у Всеволода Иванова, но «переделывать свою книгу должен сам…» (Воспоминания о Николае Островском. Сборник. Составители И.Кирюшкин и Р.Островская. М., «Молодая гвардия», 1974, стр. 263–265).
Возмущение статьей Б.Дайреджиева звучит и в телеграмме Николая Островского, посланной в редакцию журнала «Молодая гвардия»: «Прочел вульгарную статью Дайреджиева. Сердечно болен, но отвечу ударом сабли «Литературной газете…»
Однако «Литературная газета» не опубликовала письмо Николая Островского. В защиту писателя выступила «Правда». 14 апреля 1935 года она напечатала коллективное «Письмо в редакцию», подписанное А.Серафимовичем, А.Караваевой, А.Безыменским, М.Колосовым, Г.Кишем, С.Салтановым и П.Бирюлиным. (А.Караваева. «Книга, которая обошла весь мир». М., изд. «Книга», 1970, стр.25–26).
…В начале августа 1936 года в Сочи у Николая Островского побывал известный французский писатель Андре Жид. Он участвовал в похоронах А.М.Горького и произносил там речь от имени Международной ассоциации писателей.
До посещения Советского Союза он принадлежал к той части интеллигенции на Западе, которая относилась с симпатией к нашей стране. В предисловии к четырехтомному собранию его сочинений, изданному в СССР в 1934 году, Андре Жид писал: «СССР… живое доказательство того, что казавшееся утопией может стать реальностью».
