Отчаяние и месть – вот два главных чувства, которые поселились в душе у Клементия, вытеснив все другие переживания. Он больше не обвинял Похабейкина. Зачем? тот лишь пешка в жестокой игры судьбы и Бога, навязывающего людям ненужные подарки.
Случай позволил Старосвирскому раздобыть в больнице яд, и, пробравшись ночью в незапертую часовню, он принял его, глядя прямо на образ Спасителя…
«И, что же? Кому я отомстил? Что я себе доказал? От чего освободился?» – вздыхало сейчас привидение Клементия, сидя в углу часовни, и напоминая постороннему наблюдателю кучу грязного белья. Больше сотни лет оно было привязано к месту, которое когда-то осквернил Клементий Старосвирский, имея шанс жить. Теперь его призрак обречен испытывать лишь два чувства – отчаянье и желание отомстить.
Привидение Старосвирского помнило, как добрый доктор Безымянко, найдя его тело в часовне, с болью сказал: «Ах, бедный юноша! Ты не понял своего урока при жизни, когда еще все можно было изменить, а теперь твоя несчастная душа будет переживать этот урок многократно, не имя возможности выйти из порочного круга».
«Нет, врет Безымянко, – думал призрак. – Я не зря его оккультные книжки читал! Я смогу вырваться из темницы, если найду живого человека, который также, как и я, одержим отчаяньем и чувством мести! А уж таких у нас немало».
Шли годы, но такой человек не находился. Люди, приходившие сюда, испытывали разные чувства: зависть, обиду, грусть, разочарование, реже радость. Но все это не интересовало узника. Никто не был одержим отчаяньем и местью, а выйти из этих стен, чтобы увеличить территорию поиска, привидение не могло, даже если бы часовня была совсем разрушена, или перестроена. Таков Закон.
Допустим, в земной жизни для человека наиболее привычными переживаниями были любовь, радость, интерес к миру, стремление познавать новое. Эти чувства сделают его после смерти легким, не обрекая на участь быть привидением, или, как сказано в тайных русских книгах, «мытарем».
Но если человек при жизни приобрел эмоциональную привычку ненавидеть, обижаться, осуждать, завидовать, гневаться, пребывать в унынии, эти чувства, наполненные «тяжелой энергией», подвергают его после смерти мытарствам. Он рискует стать привидением и переживать привычные для себя тяжелые чувства, не имя возможности изменить ситуацию.
Особенно в сложное положение попадают самоубийцы. Сделав страшный шаг на пике отчаянья, они обречены постоянно «существовать» с этим чувством, не имя сил что-либо изменить. Таково «наказание» тем, кто безрассудно распоряжается бесценным даром жизни. Хотя, конечно, «наказанием» называть это не совсем правильно, точнее было бы определить это явление как «закономерность».
Вот поэтому во многих древних культурах особое значение придавали культуре умирания, стараясь сделать переход души в другой мир если не праздником, то мистическим таинством, наполненным духовной энергией. Считалось, что последние переживания могут стать путеводной нитью для человека в том, другом мире, куда он отправляется. Не меньшее значения имели и переживания тех, кто остается на земле. Чистые чувства, добрые воспоминания, должны были поддержать душу в новом путешествии.
Поэтому любой насильственный, поспешный, неподготовленный, окрашенный негативными эмоциями переход в другой мир порицаем в любой культуре и религии. Исключение, пожалуй, составляет лишь факт гибели на поле брани. Сама энергия сражения готовит героев к переходу в другой мир, в котором, согласно легендам, они будут пребывать в почете и довольстве.
Обо всем этом призрак гусара знал. И уже в который раз отчаянно отругал себя за то, что будучи живым человеком, он не придавал этим знаниям должного значения. Вот если бы он серьезнее относился к тому, что прочитал в толстых книгах, лежа на больничной койке! Книгах старинных, в кожаных переплетах, некоторые даже были с золотым обрезом. Их приносил гусару пожилой доктор со смешной фамилией Безымянко.
Сколько раз уже память пролистывала перед гусаром его историю, но всякий раз в конце ее, будто притаившись, поджидали отчаянье и желание отомстить. Те страшные чувства, которые толкнули Клементия Мефодиевича Старосвирского, бравого поручика, на безрассудный шаг…
