– Миллс, открывай! – кричала Эмма, – Реджина, сейчас же открой или скажи, что-нибудь, – не жалея ни кулаков ни ног, Эмма сотрясала дверь, но ответа так и не следовало, – Ри, если ты сейчас не откроешь, я выломаю эту чертову дверь к чертям собачим! Твою мать, Миллс!
Реджина в одном нижнем белье сидела в ванной, обхватив колени, а из душа на нее лилась ледяная вода. Она слышала голос Деби, а потом настойчивый голос Эммы. Но открывать и что-либо отвечать Миллс не собиралась.
– Черт, черт, черт! – ругалась блондинка, не слыша из ванны ничего кроме монотонных звуков воды.
Эмма отошла на два шага и всей мощью навалилась левым боком на дверь. Она сразу не поддалась, хоть и был услышан значительный треск. Когда Свон искоса увидела, как ей на помощь подбегает Джонс, она стукнула по двери ногой, и та, уже оседая под натиском, начинает расходиться. Еще один удар плечом и дверь сорвалась и косо повисла на одной петле, открывая тем самым проход в ванную.
Эмма, не медля ни секунды, забежала туда и, выдох облегчения сорвался с ее губ, когда она увидела сидящую в ванной брюнетку.
Хоть она не шевелилась и никак не реагировала на происходящее, Эмма была несказанно рада, что Миллс не сделала ничего с собой или хотя бы не успела.
Свон подлетела к совсем уже замершей брюнетке и, закрыв кран, попыталась поднять ее на ноги.
Миллс была похожа на живой труп. Цвет ее кожи был бледный с синеватым оттенком, в глазах отсутствовали какие-либо эмоции, в них была пустота. Реджина дрожала от холода, так как она уже достаточно долго сидела под ледяной водой. Она как будто вдалеке слышал голос Эммы, которая пыталась ее поднять. Она сквозь пелену видела, что в ванной была Деби, которая подала Эмме полотенце, и Свон завернула ее в него.
Эмма бросила взгляд на Джонса, и тот моментально подошел и, подняв на руки, совсем обессиленную брюнетку, отнес ее в спальню. И как показала Эмма, положил на кровать, а сам отошел и, беря за руку взволнованную Воркенсон, сказал, – Деби, пойдем. Им лучше остаться наедине.
– Джонс, как я могу ее оставить? – Деби выглядела не лучше, чем ее подруга. Бледное лицо и трясущиеся от волнения руки.
Эмма в это время встала на колени около кровати и, сжав ладонь Реджины, поднесла ее к губам и нашептывала:
– Ри, милая, пожалуйста… Не оставляй меня, я здесь, с тобой, я рядом и никогда не уйду, пожалуйста, Ри…
– Деби, нам нужно уйти, Свон справится, – обнимая одной рукой за плечи, а в другой держа руку рыжеволосой, говорил Киллиан и потянул ее на выход.
– Эмма, – остановившись, сказала Деби, – согрей ее. Налей ей коньяка, он и согреет и успокоит. Если она заснет, не буди. Если, что звони, я сразу же приду, – как можно спокойнее, сказала Воркенсон. Она посмотрела на лежащую на кровати Реджину, – Миллс, знай я рядом, – девушка ушла вместе с Джонсом.
Эмма совершенно не слушала, что там говорила Деби или Киллиан. Она продолжала нашептывать как заклинание успокаивающие слова, водя одной рукой по совсем ледяным волосам.
– Я сейчас, милая, я скоро, – поцеловав в лоб Реджину, Эмма быстро встала на ноги и побежала к бару в гостиной, доставая оттуда бутылку виски. Эмма налила полстакана и мгновенно вернулась в спальню. Миллс и не пошевелилась, так и лежала с открытыми, устремленными в пустоту глазами.
– Реджи, выпей, это поможет, – присев на кровать и прислонив к себе спиной Реджину, Эмма поднесла к ее губам стакан с янтарной жидкостью.
Реджина почувствовала, как ее горло обжигает алкоголь. Девушка не любила виски, но, сейчас не задумываясь, его пила. Эмма обнимала и что-то шептала, но Реджина, как будто находилась в вакууме. Перед глазами стояла эта злополучная статья, в голове, раз за разом прокручивался заголовок. Слезы опять с новой силой хлынули из глаз.
Отставив стакан на тумбочку, Свон сильнее прижала к себе Реджину, успокаивающе гладя, но все действия Свон не приводили совсем, ни к чему. Миллс так и продолжала захлебываться слезами, а Эмма уже совсем не знала, как ей успокоить Реджину, как заставить себя слушать, как показать, что никто и никогда не разлучит их.
Эмма уложила плачущую брюнетку на постель и прижалась всем телом к ней, накрывая их обеих одеялом.
