Жизнь чудовищ в Средние века - страница 4

Две заметки к вопросу об источниках сербской Александрии: хананеи-кинокефалы и иконографические изображения св. Христофора // Журнал министерства народного просвещения. 1885. Часть CCXLI. Октябрь. С. 189–209). В изначальной версии «Деяний апостола Андрея и Матфея» Андрей во сне рассказывает Христу, явившемуся ему в образе юноши, о тайном чуде, которое сотворил Иисус, заставив заговорить одного из каменных сфинксов в храме язычников, а затем отправив этого сфинкса в страну Ханаан, чтобы тот призвал из могилы Авраама и одиннадцать патриархов, дабы те засвидетельствовали могущество Господа. Обращение же антропофагов происходит после того, как оживший по воле апостола Андрея алебастровый истукан, находившийся в одном из храмов, затопляет город человекоядцев водой. В коптских деяниях сфинкс и извергающий воду каменный истукан сливаются в единый образ, а под влиянием этнонима «хананеи», присутствующего в изначальной версии и близкого по звучанию к слову «собака», сфинкс, существо со звериным телом и человеческой головой, превращается в кинокефала — существо с собачьей головой и человеческим телом, отождествляемое со святым Христофором (И не и последнюю очередь благодаря все той же стране Ханаан, играющей роль в житии святого). Для Запада, об этом мы можем судить на примере древнеанглийской литературы, «Житие святого Христофора» столь же неразрывно связано с образами чудовищ, как и «Послание Александра Аристотелю о чудесах Индии», ведь именно этот текст (в переводе на местное англосаксонское наречие) был помещен неизвестными переписчиками в состав кодекса, где был записан знаменитый эпос «Беовульф». И хотя у святого Христофора, пусть даже и обладавшего собачей головой, не так много общего с Гренделем, соседство это весьма примечательно.

Житие святой Марты рассказывает о чудовище, обитавшем в Галлии: «На реке Рона, в лесной чаще, расположенной между городами Арлем и Авиньоном, жил некий дракон — наполовину зверь, наполовину рыба, толщиной превосходивший быка, длиной лошадь. Его зубы походили на лезвие меча, заточенного с двух сторон, и были острыми, словно рога. С каждого бока он был вооружен двойными круглыми щитами. Он прятался в реке и убивал всех следующих мимо, а корабли топил. Приплыл он из моря Галатского в Азии и был порождением Левиафана, свирепого водяного змея, и животного под названием онагр, что водится на галатской земле и преследователей поражает на расстоянии югера своим жалом или пометом, а все, до чего оное дотрагивается, выжигается, словно от огня. Марфа по просьбам людей отправилась к нему и обнаружила дракона, который поедал человека, в лесной чаще. Она окропила его святой водой, осенила крестным знамением и показала ему распятие. Побежденный, он сделался кротким, словно овца, а святая Марфа связала его своим поясом, после чего люди забили его копьями и камнями. Жители называли дракона Тараскон, отсюда и место это стало прозываться Тараскона, а прежде оно называлось Нерлук, то есть „черное озеро“, потому что чаща там была темная и тенистая» (Яков Ворагинский. «Золотая легенда»). Ирландские святые, будь то святой Брендан или Колумбан, больше специализировались по части укрощения морских существ, гигантских китов или стаи мелких, больно жалящих тварей.

Благодаря христианской топографии чудовища постепенно начали перебираться в Европу. Созвучие названий двух обитавших поблизости друг от друга народов — аланов и албанцев — стало причиной «великого переселения чудовищ». Было известно, что «в областях Азиатской Скифии из-за постоянных снегов рождаются люди с белыми волосами, которые считают себя потомками Ясона. И цвет их волос дал название народу, отсюда они и именуются албанцами» («Этимологии». IX, II, 62–66). Постепенно разница между «албанцами» и «аланами», обитавшими в «Алании, которая достигает Меотидских болот» («Этимологии». XIV, IV, 3), стерлась, и два народа стали практически отождествлять друг с другом.

Следует отметить, что переселяться пришлось не только албанцам, но и их соседям. Исидор Севильский упоминает расположенный в Германии Геркинский лес, «где родятся птицы, у которых перья ночью светятся» («Этимологии». XIV, IV, 4). В «Космографии Этика» речь уже идет о «гирканских и отдаленных птицах, чьи перья удивительно сильно светятся ночью», а писатель XII века Гонорий Августодонский («Образ мира». I, 19) прямо говорит о том, что эти птицы родом именно из Гирканского леса. В XIII веке Гервазий Тильсберийский создает леденящий душу образ Скифии, в которой остаются грифы, а вместо амазонок появляются дикие женщины: «Из земель Скифии многие обитаемы, а многие неплодородны; так, хотя во многих местах изобилуют золото и самоцветы, из-за свирепости грифов люди редко попадают туда. Из Скифии доставляют лучшие изумруды и чистейший хрусталь. Там огромные реки — Мосхов, Фасис и Араке. Пустынная и песчаная область между горами и Серийским океаном, простирающаяся как бы под (дуновением) юго-восточного ветра, называется Верхняя Скифия. К Скифии Нижней примыкает Гиркания, названная от Гирканского леса, который примыкает к Скифии и где родятся дикие звери, тигры, пантеры и барсы. Там же родятся и женщины, у которых кабаньи зубы, а волосы до самых пят, на чреслах бычьи хвосты, высоки ростом, прекрасного цвета кожи, словно чистый мрамор, а ноги они имеют верблюжьи. Между горою Кавказ и Скифией — река Касис, или — как утверждают другие — Фасис, и Гирканское море, которое начинается от того места, где устье Фасиса соединяется с Каспийским морем. Гиркания — это то место, где обитают птицы, оперение которых светится по ночам». Можно только признать, что одно из главных условий существования чудовищ — это определение среды их местообитания.