Несколько дней я потратил на то, чтобы разрешить эту загадку. И вот первая находка. Небольшая бурая птичка с приметным рыжим пятном у основания хвоста (это самка варакушки, у самца горло и грудь ярко-голубые, и он относится к числу самых нарядных пернатых не только на Севере, но и вообще в нашей стране) вылетела из большой кучи стружек, то ли сложенных, то ли брошенных у склада. Среди этой кучи и находилось ее гнездо с шестью недавно появившимися на свет птенцами. Дальше искать было уже легче. Следующее гнездо, и тоже с птенцами, обнаружилось в другой куче стружек, а еще несколько гнезд — среди кип выгруженного с парохода сена. И в стружках, и в сене все-таки можно усмотреть отдаленное сходство с чащей кустарников. Дрозды поразили меня гораздо сильнее. Одно из их гнезд я нашел в груде пустых ящиков, другое — на ступеньке приставленной к стене лестницы, третье — на бревенчатом основании маяка. Что общего здесь с кустами? На этот вопрос могли бы ответить только сами птицы…
Продвигаясь на север, человек невольно привел за собой из более южных районов и своих обычных «захребетников» — домового и полевого воробьев, домовую мышь, серую крысу.
Домовый воробей нуждается на Севере в человеческой опеке гораздо сильнее, чем в других местах, и может существовать здесь лишь в том случае, если люди полностью обеспечивают его кормами. Кроме того, необходимые укрытия для гнезд он находит лишь в постройках определенного типа и наиболее охотно заселяет рубленые русские дома. Поэтому расселение его на территории нашей страны к северу и к востоку было тесно связано с развитием там земледелия, возникновением русских поселений и появлением лошадей. По образному выражению известного русского ученого А. Ф. Миддендорфа, в Сибири «воробей шел вслед за сохой». А ханты называли домового воробья не менее метко — «птичкой, сидящей на углу русской избы».
Северная граница распространения этого вида сейчас в общем совпадает с северной границей земледелия. У обитающих здесь птиц выработались интересные приспособительные особенности. В отличие от распространенных южнее северные воробьи совершают регулярные сезонные перелеты. Например, они улетают на зиму из северных частей Архангельской области, с низовьев Печоры, Таза, Оби, Енисея, из Якутска. С другой стороны, известны случаи, когда по мере приспособления к новым условиям перелетные воробьи вновь становились оседлыми. Так, в Березове в первые годы после своего появления птицы на зиму улетали, но затем стали жить там круглый год.
Среди зимующих на Крайнем Севере домовых воробьев явно преобладают самцы (как и у большинства других птиц, они легче мирятся с низкими температурами, чем самки). Эти воробьи отличаются от распространенных южнее большим весом, поскольку в организме у них накапливается большее количество жира, играющего важную роль в теплоизоляции, и, следовательно, лучше защищены от холода.
Однако, даже значительно изменив свой образ жизни, домовые воробьи оказываются недостаточно приспособленными к обитанию во многих районах Крайнего Севера. В холодные зимы они иногда полностью вымирали в Салехарде, Туруханске, Якутске и в других северных городах и поселках. Плотность обитания вида у северных пределов его распространения всюду оказывается очень невысокой. Например, в Воркуте в 1950 году гнездилось не более пятидесяти пар воробьев. Они зимовали в городской котельной, где большее количество птиц, видимо, и не могло поместиться.
Полевой воробей не смог распространиться к северу так же далеко, как воробей домовый, но и он (хотя в других местах это вполне оседлая птица) на северном пределе своего обитания совершает регулярные сезонные перелеты. Городская ласточка-воронок распространена к северу вплоть до низовьев Таза, Енисея, Оленёка, Колымы. Так же как и домовый воробей, она, очевидно, распространялась здесь вслед за русскими переселенцами, поскольку может гнездиться только в домах русского типа. Якутские юрты, не имеющие коньков и наличников на окнах, а равно и якутские открытые сеновалы для поселения птиц непригодны. Места для постройки гнезд ласточка может находить и гораздо севернее современной границы своего обитания, но дальнейшему ее продвижению на север, надо полагать, также препятствует короткое и суровое лето. Например, в низовьях Колымы птицы уже едва успевают вырастить за лето птенцов и улетают отсюда очень дружно, тотчас же после вылета из гнезд молодых.
