Кречеты устраивают гнезда на деревьях или на скалах, как и сапсаны, подчас по нескольку столетий подряд на одних и тех же местах. Например, на острове Харлов у мурманского побережья в 30-х годах XX века они жили там же, где обитали еще в XVII веке. Впрочем, если быть точным, гнезд эти птицы сами не строят, а занимают и лишь поправляют постройки воронов или канюков. Причем каждая пара имеет по нескольку гнезд и использует их в разные годы, посменно.
Как и у сапсанов, бывают у кречетов весенние игры, только подсмотреть их можно не в мае, как у тех, а в апреле, когда случаются еще сильные морозы и земля сплошь покрыта снегом. Раньше, в конце апреля, птицы приступают и к размножению. В мае в их гнездах появляются пуховые птенцы, а в конце июля — начале августа молодые уже начинают самостоятельную жизнь и семьи распадаются. В зависимости от того, где они обитают, кормятся кречеты главным образом белыми куропатками (в лесотундре) или чайками-моевками, чистиками, кайрами (на морских побережьях). В отличие от сапсана не брезгуют они и зверьками — зайцами, белками, даже полевками и, следовательно, добывают корм не только в воздухе, но и на земле.
Сапсана и особенно кречета человек с давних пор «вынашивал» — приручал и применял для охоты. Ловчие птицы (ими кроме сокола могут быть также ястребы и орлы) задолго до нашей эры использовались в странах Древнего Востока. Например, скульптурное изображение сокола, сидящего на руке охотника, найденное при раскопках Вавилона, насчитывает более 3600 лет. По крайней мере за две тысячи лет до нашей эры соколиная охота распространилась в Китае. Да и намного позже, уже в VIII веке, по свидетельству венецианца Марко Поло, китайская знать предавалась этой страсти с необычайным увлечением и размахом. Так, Кублай-хана во время его охотничьих выездов сопровождали до десяти тысяч сокольничих и птицеловов.
В начале нашей эры стали охотиться с ловчими птицами и в странах Западной Европы. Вообще не будет ошибкой сказать, что в древние и средние века никто из владык, восточных или европейских, не чуждался таких пышно обставленных увеселений. Дошли до нас и старинные теоретические труды по этой проблеме; самый известный из них — «Об искусстве охотиться с птицами» — написан еще в 1247 году германским императором Фридрихом II Гогенштауфеном. Кстати, автор предвосхищает здесь некоторые выводы об изменениях размеров тела теплокровных животных в зависимости от их распространения, сделанные современными биогеографами.
Увлекались соколиной потехой и на Руси. О ней упоминается в «Русской правде» (XI век), в «Слове q полку Игореве» и «Поучении» Владимира Мономаха (XII век). Известно, что Соколий двор существовал в Киеве еще в IX веке, при князе Олеге.
Кречеты наряду с собольими мехами и «рыбьим зубом» (моржовыми бивнями) почитались в Московском государстве едва ли не наибольшей драгоценностью, а русские сокольники слыли искуснейшими мастерами своего дела. Соколов посылали как «поминки», или «дары», правителям соседних государств. Ценились такие подарки очень высоко, и иногда лишь с их помощью удавалось уладить пограничные конфликты, добиться заключения мира с соседями, военного союза, договориться о займе. Впрочем, эти птицы использовались при дипломатических переговорах и в других странах. Известно, например, что в 1396 году после неудачной битвы с турками французский король Карл VI выкупил своих пленных маршалов за несколько кречетов. Тогда же и той же ценой спас сына от турецкого плена герцог Бургундский.
«И зело потеха сия утешает сердца печальные и забавляет веселием радостным и веселит охотников сия птичья добыча», — говорится в «Уряднике Сокольничья Пути», русском трактате о соколиной охоте, относящемся к середине XVII века — периоду ее последнего расцвета. По дошедшим до нас источникам той поры, «потеха» эта была конная. Часто использовались в ней и борзые собаки. Ловчую птицу в клобучке (особой шапочке, закрывающей ей глаза), с колокольцами (звон их облегчал поиски потерявшегося сокола) с ременными «обножами» и «должиком» на ногах всадник держал на руке, защищенной от острых когтей толстой кожаной рукавицей. Доехав до места, птиц освобождали от клобучков и «ставили вверх» — заставляли летать кругами над охотником и атаковать вспугнутую дичь либо бросали вслед замеченной добыче. Охотились так на журавлей, лебедей, гусей, уток, цапель, зайцев, а на Востоке — даже на мелких антилоп. На Руси же особо почиталась травля «коршаков» — коршунов.
