Где и как странствуют моржи, известно недостаточно. Выяснено лишь, что звери тихоокеанского и атлантического стад, за редким исключением, движутся осенью к югу и проводят зиму у кромки льда. Они, следовательно, круглый год обитают среди разреженных ледяных полей, беспрепятственно добираются до воды, часто имеют возможность выходить на сушу.
Гораздо меньше исследована биология моржей, населяющих море Лаптевых и Восточно-Сибирское море и проводящих в высоких широтах не только лето, но и зиму. В июле — августе они также устраивают залежки на суше — на восточном побережье Таймыра, в устье Лены, на Новосибирских островах. С образованием припая животные уходят в море, и на этом следы их теряются.
Можно предположить, что большую роль в жизни этих моржей играет Великая Сибирская полынья, что здесь-то они и проводят зиму. Ранней весной летчикам иногда удается увидеть у полыньи небольшие группы зверей. Они лежат, тесно прижавшись один к другому, и густо покрыты инеем. Замечено, что в этом случае они выбирают преимущественно старые льдины толщиной не менее полутора метров и чаще ложатся с морской стороны припая, где меньше рискуют оказаться в ледовой ловушке.
И все-таки избежать ловушки им удается не всегда. Оказавшись среди смерзающихся полей, в большом удалении от открытой воды, они подчас зимуют у продухов, тщательно их поддерживая. Такое отверстие не спутаешь с нерпичьей лункой: диаметр его достигает метра, на краях намерзает толстый ледяной вал.
Своих пленников дрейфующие льды, по-видимому, нередко заносят далеко в глубь Центральной Арктики, даже в окрестности Северного полюса. Участь этих моржей печальна: на больших глубинах, если они и располагают продухами, животные не могут достигнуть дна и добыть корм.
Моржам, зимующим в высоких широтах, конечно, приходится переносить и сильные морозы. Судя по наблюдениям очевидцев, кожа зверей может настолько промерзать, что хорошо отточенный стальной гарпун лишь скользит по ней. Замерзают и суставы их ластов. Если зверь встает, одеревеневшие ласты его трещат, а при движении стучат по льду. Впрочем, насколько тяжелы для моржа последствия обморожения, сказать трудно; во всяком случае жир и мышцы под промерзшей кожей сохраняют нормальную температуру.
В марте — апреле, во время весенней миграции тихоокеанского и атлантического стад, у моржей происходит линька, а самки рождают детенышей; в это же время у моржей наступает и брачный сезон.
Длина тела новорожденного моржонка около метра, а вес его достигает сорока килограммов. В отличие от детенышей настоящих тюленей шерсть у моржонка очень редкая, и его защищает от холода главным образом слой подкожного жира. Мать необычайно привязана к малышу; даже раненая, она стремится уйти с ним под воду, обхватив его одним из передних ластов. В том случае, если моржонок убит, самка непременно сталкивает его со льдины и тоже уносит с собой. Интересный случай произошел с моим знакомым охотником на Новой Земле. Охотник (он был одет в куртку и брюки мехом наружу) убил на припае моржонка. У своей добычи он оказался одновременно с моржихой, после выстрела скатившейся со льдины и нырнувшей. Мать сбила человека с ног, обняла ластами (очевидно, приняв его за детеныша) и ушла с ним под воду. Охотнику каким-то чудом все же удалось выплыть, и он спасся.
Очень долго, почти два года, мать пестует малыша (если, конечно, прилично так теперь называть его: ведь, начиная самостоятельную жизнь, он уже достигает двух с половиной метров в длину и около пятисот килограммов веса), причем около двух лет кормит его молоком. Ведь даже у годовалого моржа бивни только начинают показываться изо рта и корм взрослых животных для него недоступен. Самцы никакой видимой заботы о потомстве не проявляют. В течение недолгого брачного сезона они жестоко дерутся между собой, пуская в ход бивни (свидетельством тому служат страшные шрамы и рубцы на шее и груди). Но затем самцы отделяются от самок и, забыв о былых распрях, образуют самостоятельные залежки. Впрочем, по мнению некоторых зоологов, какую-то часть года моржи живут семьями.
