Живучий - страница 156

Девушки молча слушали. Наконец Селея спросила:

– Почему ты рассказываешь нам это?

Я посмотрел на них и, пожав плечами, ответил:

– Потому что рано или поздно на полигоне я встречусь с кем-нибудь из вас. – И, помолчав, усмехнулся: – И проиграю. Не хочу причинять вам боль ещё раз по такому никчёмному поводу. Никому. С меня хватает и тренировок. Но вы должны понимать. Это ничего не скажет о вашей силе. Это просто даст вам пройти дальше немного проще, чем всем остальным.

– Но зачем тебе это? – поражённо посмотрела на меня Нея.

– Мне это не нужно, неужели вы ещё не поняли. – И жёстко посмотрел ей в глаза. – Мне нужно пройти первые два этапа, дальше меня этот турнир совершенно не интересует. Тех целей, что я поставил, я добьюсь уже этим. Ну а вы, – я оглядел всех девушек, – должны показать всем, что являетесь лучшими из лучших, – и улыбнулся. – Тем более я хочу, чтобы мне завидовали ещё больше, – подмигнул я им и начал собираться. Ведь завтра должен состояться турнир.

Северянин проводил девушек до их общежития. Дальше его не пускали. Вроде как не того калибра птица.

Хотя с его состоянием ничего понятно не было. То Лейла ляпнула, что он скупил артефактов на очень крупную сумму денег, то Дора сказала, что он закупился магическими книгами у них в лавке почти на пятьдесят тысяч кредитов. Да и Дея всё время болтает о том, что братик ей купил то одну вещь, то другую. Да и девушкам он последнее время постоянно делает подарки. То кольца необычные магические всем подарит, то ожерелья. Где он их только брал, такие странные, было непонятно. Но вещи были и красивые, и, что обычно очень редко сочетается, полезные. Будто кто-то под каждую девушку делал специальный артефакт, закрывающий ту или иную её слабую сторону. Всё это было очень странно. Впрочем, как и сам Степан, и всё с ним связанное.

Вот и сегодня. Как он смог проникнуть в магически опечатанный и защищённый кабинет?

То, что у него нет больших способностей к магии, уже давно никого не смущало и не обманывало. Этот необычный чел был опасен, даже если его связать по рукам и ногам, заколотить в ящик, лишить воздуха, сбросить в глубокий грот, а потом, чтобы уже наверняка, затопить его или засыпать. И даже в этом случае нельзя быть уверенным, остановит ли его это.

В результате он сделал для них очередной, хоть и такой странный сюрприз: узнал о том распределении, что им предстоит. Да ещё и какие-то необычные артефакты подготовил. Они и правда магически никак не выделялись.

А сейчас ещё и эта новость, что ему, оказывается, на этот турнир глубоко плевать.

– Почему? – спросила Селея у собравшихся у неё в комнате девушек. – Зачем он так поступает?

– Знаешь, – ответила Дара, пытаясь высмотреть Степана в окно, – мой отец сказал, что таких, как он, не должно быть в этом мире.

Все давно знали, что между ней и северянином что-то есть, но как относиться к этому, пока не могли для себя решить. Ведь ни одна из них до этого особо не претендовала на этого парня. А эта девушка-оборотень практически с первых мгновений их знакомства выказала к нему явный интерес.

– Почему? – удивилась та.

– Потому что он может не выдержать этого… – задумчиво глядя на удаляющуюся фигуру, протянула девушка.

Хоть зова сегодня не было, но она почему-то хотела сейчас оказаться рядом с ним.

– Кто? – оторвала Дару от её мыслей не понявшая сути фразы Лейла.

– Не кто, – тихо поправила её девушка, – а что. – И, обернувшись, очень серьёзно посмотрела на Лейлу своими необычными глазами. – Мир. – И вновь взглянула в окно. Но фигура парня растворилась во тьме. «Да, хочу к нему».

– Добрый день, учитель, – поздоровался, привстав, Старс с вошедшим в ложу архимагом Каа. – Решили всё-таки ответить на моё приглашение?

Другие маги тоже поднялись и поприветствовали старика, предыдущего ректора Академии магии. Некоторые из них некогда сами являлись его учениками, другие же учились уже у его воспитанников или воспитанников их воспитанников, но все присутствующие с уважением относились к этому спокойному и всегда смотрящему на них, словно на маленьких детей, степенному магу. И ему это было простительно. В его-то возрасте, который перевалил уже за семь сотен лет.