Сколько он передумал в тот день, когда его арестовали с десятками других и увели из гетто.
…Человеческий поток залил улицы и прорывался сквозь удушающую завесу газа, с помощью которого военная жандармерия пыталась навести порядок. Стена из щитов и дубинок содрогнулась под напором людей. Товарищи все подходили и подходили. Жандармы оттерли его в сторону… Он понял, что ловушка захлопнулась. Глаза неотступно следили за теми, кто шел мимо. Люди уходили все дальше и дальше, пока не скрылись вдали.
В порту протяжно завыл гудок: десять часов. С усмешкой он смотрел на газеты, разбросанные по полу. Сбросил пижаму и быстро натянул брюки, приготовленные на сегодняшний вечер. Бросил на себя безразличный взгляд в зеркало, висевшее на стене. Он выглядел бледным и усталым. Но этой ночью он должен казаться королем — этого требовала задуманная им месть.
Амин остановился у входа в парк «Бустан аль‑Карма». Некоторое время со стороны разглядывал толпу. И вдруг, решившись, вступил в море праздничных огней, отраженных в блеске и сиянии сотен лихорадочных глаз. До него доносились приглушенные голоса, шепот.
— Это тот, что сидит на скамейке против нас?
— Ты о ком?
— Об Амине Асаде!
— Амин Асад? Ах, это действительно он. Когда же он вышел из тюрьмы?
— Говорят, месяц назад. Но я вижу его впервые.
— Говорят, он совершенно больной.
— Вот горе‑то… Бедняга! Да и не только он один… Такое выкинули не с ним одним… Но их не сломить.
— Скажи‑ка, тебе не приходилось сидеть — в тюрьме?
— Нет. А что?
— Сдается мне, ты так и жаждешь попасть в этот райский уголок и меня прихватить с собой!
— Разве это преступление — говорить о…
— Такие разговорчики дорого обходятся. Давай лучше сменим пластинку. Ну, зачем мы пришли сюда? Ведь я тебе сказал — здесь будут прекрасные дамы и пижоны в американских тряпках. Так что смотри в оба! Ты хорошо танцуешь?
— Прилично. Да толку что? Не видишь, около каждой свой мул. Что ростом, что силой. Попробуй подойди…
— Открою тебе одну тайну — стоит им набраться, и куда только все девается!
— Ну хорошо, допустим, я подойду к какой-нибудь девице. И что дальше? Нет, никак я не могу взять в толк, зачем мы с тобой сюда пожаловали? А самое удивительное — появление здесь Амина Асада. Может, его купили, а?
— Знаешь, с меня хватит. Либо ты прекратишь болтать чепуху, либо мы расстанемся.
— Все, молчу. Сегодня я буду танцевать вон с той красоткой. Видишь, вон там стоит. Если, конечно, будет на то воля аллаха и ее приятель напьется.
— А я…
Уши Амина уловили другой диалог:
— Перейдем за соседний столик, немного подальше…
— Почему?
— Мне здесь не нравится. Ну пожалуйста…
И еще один разговор привлек его внимание.
— Папа, не Видад ли это сидит с мужем? Бедняга Амин!
Амин вздрогнул, как от удара. Оглянулся.
— Он, наверное, и не видел ее с тех пор, — продолжал девичий голос за его спиной. — У него ничего не осталось. Даже Видад его предала. Папа, ты позволишь потанцевать с ним, если он пригласит?
— Делай как знаешь. Твоему отцу не хватает только этой неприятности… Ничего не скажешь, хорошенький подарочек ты припасла мне под Новый год!
Оркестр заиграл веселую танцевальную мелодию. Амин не сводил глаз с Видад. Он с удивлением отметил про себя, что ему хочется танцевать. Даже очень хочется Он и впрямь чувствовал себя королем среди этого сборища. И все-таки почему бы ему не потанцевать сегодня? Он немало перенес из-за этой своры. Хватит с него.
Амин раздавил сигарету в пепельнице, поднялся и решительным шагом направился к Видад.
— Позвольте? — Он сделал приглашающий жест рукой.
Видад лишь изменилась в лице и смотрела на него не отвечая. На губах Амина застыла гримаса, которую можно было принять за улыбку. Видад повернулась к мужу. Тот смотрел на Амина с недоверием и любопытством, не в силах скрыть своей растерянности и не находя выхода из этой мучительной ситуации.
— Господин, конечно, разрешит? — усмехнулся Амин, не выпуская руку Видад из своей.
Она встала и сделала шаг к нему. Скоро они затерялись в толпе танцующих.
— Амин, слава богу, ты жив и здоров. — Она украдкой посмотрела ему в глаза.
— Слава богу… — Амин улыбнулся.
