Кир повернул голову: около гаража стоял начфин. Рядом лежал шланг, из шланга текла вода. Кир выполз из-за стола и, хромая сильнее обычного, проковылял к шлангу. Вода была, конечно, техническая, с мерзким резиновым привкусом от шланга, но он впитывал ее, как губка.
— Эй, ты чего? — спросил начфин. Он узнал Кира.
— Ничего, — сказал Кир. — Пью. Нельзя?
— А домой чего не едешь?
— Сегодня поеду.
С утра, в гражданке, начфин казался еще толще и наглей. Офицер, блядь. С такими офицерами мы много навоюем. Такому офицеру закатки делать, маринады. За спиной начфина виднелись ряды банок, которыми вперемешку с запчастями были уставлены полки в гараже. Запаслив.
— Что ты тут шляешься, я не пойму? — опять спросил начфин.
— А что? — спросил Кир и закурил. Начфин нехорошо, типа с осуждением, посмотрел на пачку «Парламента».
— Разбогател, — сказал начфин.
— Курите, — предложил Кир.
— Мы такого не курим, — сказал начфин. — Нам чего попроще.
Этого ему говорить не следовало. Попрекать Кира, на котором сам же начфин наварил десять кусков, — было совсем, совсем не нужно. Кир почувствовал, как внутри поднимается, ворочается, побулькивает ярость. Та, которой он не владел, которая им владела, если уж на него накатывало.
— Ты бы с деньгами тут не шлялся, — сказал начфин. — А то много всяких…
— Каких? — спросил Кир.
— Всяких, — повторил начфин. Он не понимал, чего ждать от солдата и чего тот вообще приперся.
— Это таких, что на солдатиках любят навариться? — спросил Кир. — Вроде вас, товарищ майор?
— Ты чего? — не понял начфин. Он действительно в первый момент не понял, что солдат может до такой степени оборзеть.
— А на взводном нашем вы сколько наварили? — тихо спросил Кир. — Смертных, я имею в виду? Вы со смертных тоже процентик имеете?
— Ты свое получил? — так же тихо спросил начфин. — Тебе выплатили? Вот и не тявкай.
— Да мне столько не надо, — дурашливо сказал Кир.
Эту его дурашливую манеру хорошо знали во взводе и старались от него отстать, когда он начинал так разговаривать. — Мне столько много. На вот, товарищ майор. Не жалко.
Он вынул из сумки пачку и швырнул на мокрый капот.
— Еще хошь? И еще не жалко!
Он достал вторую пачку, с изумлением чувствуя, что действительно не жалко. Какая-то словно анестезия на него навалилась. Никаких чувств, одно веселье. Все глушила злость, такая злость, что Кир ее даже не чувствовал. Он из нее состоял.
— Ты деньги не швыряй! — закричал на него начфин. — Из-за таких, как ты, смертные кому-то не достались! Ишь, расшвырялся. Вояки за бабки. Ко мне тоже вчера один подходил — сколько мне будет за контузию, а сколько за ранение? Мы еще проверим, кто тебя ранил. А то тут много молодцов, ходят с самострелами… Воевал он. Я знаю, как вы там воюете. Мародерка одна и баб насиловать…
Кир пошел на него, но майор легким движением пихнул его в грудь. Кир рухнул, потому что с похмелья и так не очень хорошо стоял на своих полутора ногах. Вдобавок земля перед гаражом напиталась водой, была скользкая.
Это падение его ненадолго отрезвило. Тут бы начфину и отстать. Но он увидел, как Кир возится в грязи, и попытался ему помочь. Кир стал собирать деньги. Начфин молча смотрел, как он ползает перед капотом.
— Слышь, воин, — сказал он. — Может, тебе реабилитация нужна?
— Какая реабилитация? — спросил Кир.
— Ну, после войны. После ранения. Чтобы в себя пришел. Не хочешь? Это можно.
— Вы, что ль, реабилитировать будете?
— Почему я? — Начфин не обиделся. — Есть люди. Я тебя устрою.
Он сунул Киру маленький картонный прямоугольник — визитку. Кир вскользь глянул, усмехнулся: визитка была по краям окаймлена золотом. Визитка, охуеть можно. Он не глядя сунул ее в карман, к другим бумажкам.
— Сколько будет стоить?
— Двести баксов, по старой дружбе. Так-то оно дороже, но тебе — двести.
— Шесть штук типа?
— Чуть поменьше. Зато психолог… а? Перестанешь хоть на людей бросаться.
Говорить про старую дружбу уж точно не следовало.
Кир засветил ему в зубы справа и тут же добавил слева; майор не глядя схватил старый табурет и замахнулся, но Кир ушел от удара, табурет не попал по голове, а только скользнул по плечу. Этого, однако, хватило, чтобы Кир пошатнулся. Тут он, сам не понимая, что происходит, схватил идиотскую шашку, торчащую из сумки, и вытащил ее из ножен.
