Для доставки почты в Эстонию, которая стала независимой, потребовалось разрешение российской таможни, и я обратился туда за консультацией. Несмотря на всю мою настойчивость, я не смог получить ответ на простой вопрос: по каким таможенным правилам наш кооператив может перевозить курьерскую почту через границу в Эстонию? Я регулярно получал откровенно бессмысленные отписки, вроде: «Ответ на Ваш вопрос содержится в таком-то пункте Таможенного кодекса». Я открывал Кодекс, и, естественно, в указанном пункте ничего относящегося к делу не было. Я дошел до начальника Ленинградской таможни, генерала таможенной службы. Он тоже повозмущался этими отписками, обещал принять крутые меры, но… Впоследствии я несколько раз шел на штурм таможни, но каждый раз неудачно. В результате эстонский канал не заработал, а у меня остался анекдотический опыт общения с этой государственной организацией и самые добрые воспоминания об эстонских и других зарубежных партнерах, с которыми я пытался наладить работу.
Неудачный опыт работы с таможней был не только у нас. Знакомая эмигрантская семья в Америке в те же 1990-е годы основала во Флориде интересный бизнес – выращивание и продажу по всему миру экзотических растений. Не смогли они поставлять продукцию только в Россию – наши таможенные чиновники сказали, что им нужно на месте посмотреть, в каких условиях выращиваются растения. Естественно, что столь далекая инспекционная поездка, по мнению таможенников, должна была быть с семьей и за счет принимающей стороны. Надо сказать, что мне не делались даже такого рода предложения, у которых было одно достоинство – ясность требований.
К моим неудачам можно отнести и взаимоотношения с начальниками отделений «Экспресс-почты», которые были созданы в нескольких городах России. Конфликт обычно начинался после нескольких лет хорошей совместной работы. Директора отделений были готовы добросовестно выполнять мои заказы, работать с почтой моих петербургских клиентов. Я же ожидал от них развития дела на местах, нарабатывания собственной клиентской базы. За это предлагалась материальная компенсация, размеры которой согласовывались с ними и только после этого утверждались. Я старался ясно «договориться на берегу», до начала работы. Казалось, что взаимное понимание достигалось. Я поддерживал это понимание, всегда выполнял свои обещания. И несмотря на это, наступало время усталости, потери интереса со стороны региональных руководителей и ухудшение качества работы. Видимо, я все-таки предлагал недостаточно продуманную мотивацию и недостаточно ясно доводил до партнеров свою мысль.
Затем наступала вторая фаза конфликта: региональные директора в предчувствии прекращения совместной работы начинали «уводить» тех немногих местных клиентов, которых им удалось найти. Несмотря на банальность этой ситуации, она меня удивляла: ведь директора были далеко не плохие люди, которых за долгую добрую совместную работу я никогда не подводил и не обманывал. Здесь моя недоработка, видимо, состояла в переоценке роли отношений и недостаточно жестком контроле.
После нескольких лет работы штат кооператива изменился – многие яркие люди, работавшие у нас в конце 1980-х, ушли, устроившись на более подходящие им места. Жизнь налаживалась, такие места стали появляться в совместных предприятиях, офисах иностранных фирм, банках… Среди новых сотрудников было больше «приземленных» людей. Время от времени мне надоедала упрощенность почтовой жизни и я почти все свое время уделял Гидромету. Так я и совмещал две эти весьма разные работы.
Работа в кооперативе сильно изменила мое представление о профессиях секретаря, диспетчера, водителя, курьера. В Университете, а потом в Гидромете, я считал, что с такого рода обязанностями может справиться каждый. Оказалось, что толковый курьер, хорошая уборщица, грамотный диспетчер, привлекающий клиента и умеющий разрешить конфликтную ситуацию, – редкость и большая ценность. У меня было впечатление, что найти неплохого бухгалтера или специалиста по компьютерам даже проще, чем хорошего курьера или диспетчера. О хороших курьерах ходили истории. Например, как-то девушка-курьер пришла с письмом по нужному адресу. Оказалось, что это отдельно стоящий флигель без вывески, с металлическими дверями без звонков, окна плотно закрыты жалюзи. Такое «оформление» было нередким в то время – многие бизнесы помещались в нарочито неприметных помещениях. Сотовых телефонов еще не было. Девушка потопталась у двери, потом увидела стоящую неподалеку дорогую машину и пнула ногой колесо. Взвыла сигнализация, из флигеля выскочил владелец, он же, как оказалось, получатель письма. Письмо тут же было ему вручено, и девушка побежала по следующему адресу. Плохой же, а тем более нечестный курьер мог принести фирме очень серьезные неприятности.
