Подобные истории дядя Саша рассказывал с самым серьезным видом, внимательно глядя на меня голубыми глазами.
Дядя Саша остался в моей памяти тактичным человеком с широкими интересами, твердыми понятиями о плохом и хорошем, с открытыми и добрыми эмоциями. С ним было интересно и легко.
Любимым нашим занятием в деревне был сбор грибов и ягод. Собирали помногу. Двигали нами азарт и желание сделать заготовки на зиму. Особенно замечательными получались соленые грузди. Секрет был не только в качестве грибов, но и в местной воде, и в использовании крупной, грубого помола соли.
Первый раз Егор попал в лес в два с половиной года. Я донес его до красивой полянки и посадил в серединке на сухом высоком месте. Он сидел, а мы вокруг собирали грибы.
Когда Егор подрос, бабушки стали приглашать его в гости на чай, и он ходил чаевничать из избы в избу. Чай на местной воде получался очень вкусным, особенно когда приготавливался в самоваре. На стол выставлялись деревенские пироги с ягодами, грибами или рыбой, иногда свежий мед. Егор даже исподволь «провоцировал» такие чаепития, принося от нас бабушкам муку и яйца для пирогов. Сын любил неторопливые беседы за чаем, и бабушки, соскучившиеся по обществу и новостям, с удовольствием его слушали. Егор вообще был замечательным рассказчиком. Одной нашей вологодской родственнице Егор как-то по дороге из леса в деревню рассказывал историю Робинзона Крузо. Родственница, по ее словам, как завороженная, слушала малыша два часа и очнулась, только когда Егор сказал, что Робинзон собирался жениться на Пятнице.
Егор ездил в Леушкино лет до четырнадцати. Он хорошо знал лес, местные приемы ловли рыбы и среди тамошних жителей, довольно закрытых, был глубоко своим человеком. Думаю, что жизнь в деревне была для него крайне полезна, научив естественно общаться с самыми разными людьми. Когда маленький Егор осенью возвращался в Ленинград, он говорил с вологодским «акцентом» и использовал весьма грубые выражения, за что мы даже получали замечания от воспитателей в детском саду. Но эта специфика речи исчезала через пару месяцев.
Каникулы в Леушкино запомнились полной отрешенностью от городских проблем, сильным вкусным запахом трав и сеновала, лесным и луговым простором, чистым лесным воздухом. Проснувшись утром, мы с Егором старались не лениться и выкупаться перед завтраком в маленькой холодной речке. Ключевая вода обжигала и даже чуть сводила ноги. Но тем вкуснее был после этого завтрак.
К концу августа у нас набиралось много варенья, ягодной настойки, сухих, маринованных и соленых грибов, а в первые годы и меда. (Потом, к сожалению, рой улетел, пасека опустела.) Все это богатство надо было как-то вывозить в Ленинград.
Эта проблема возникала не только у нас. На лето в деревню приезжало человек десять родственников местных жителей, гостей и дачников. Уезжали все примерно в одно время, в конце августа. Пешком с грузом идти никому не хотелось.
За несколько дней до отъезда мы с сыном обходили дома отъезжающих и спрашивали, не собирается ли кто-нибудь сходить в Норобово и договориться с тамошним трактористом. Никто не собирался, ни у кого в этом не было надобности. Тогда мы шли заказывать «трансфер» для себя. Это была ходка в общей сложности километров двадцать в оба конца.
Как-то во время такого путешествия, на подходе к Норобово, мы увидели в поле пасущихся быков. Быки были видны издалека – выглядели они как холмы или мамонты. Увидев нас, они стали приближаться. Было довольно страшно, пришлось сойти с дороги и лесом обогнуть поле. Придя в Норобово, мы поделились с жителями пережитыми страхами. «И не говорите, милые, мы этих быков трактором в коровник загоняем. Не сегодня-завтра кого-нибудь насмерть укатают». «Что же делать?» – спросили мы. «А вот как укатают, так и убьем их к такой-то матери», – ответили нам.
Договорившись с трактористом, возвращались в Леушкино уже к ночи.
В день отъезда утром в лесу раздавался шум трактора, и вскоре он останавливался у нашего дома. Мы начинали спешно вытаскивать свои ведра, ящики и рюкзаки. Когда мы поднимали головы, чтобы закидывать все это в тракторную телегу, оказывалось, что она уже занята дачниками, которых мы недавно обходили. Люди основательно и уютно сидели на подстилке из свежего сена. Чувствовалось, что они с удовольствием напились чая и, не торопясь, загодя, собрались в дорогу. Приходилось просить немного подвинуться и дать нам место. Вскоре трактор с полной тележкой пассажиров трогался.
