— А этот? — спросила она, проводя языком по упругому плоскому животу.
— Этот я сделал сам. Мы с кузиной играли в банальную детскую больничку, и она держала пари, что я не смогу вырезать свой собственный аппендикс.
— Лгунишка, — сказала она. Затем опустилась ниже. Дерзкие движения ее языка заставили Ника стонать и выгибать спину.
— А что ты расскажешь об этом шраме, на самом кончике? Какая-то неуемная старая подруга кусала моего Никки?
— Это с бойскаутских времен, — сказал Хичкок, возбужденно дыша. — Я торопился надеть форму, чтобы успеть на сбор бойскаутов, и неудачно дернул застежку-молнию. И это, любимая, абсолютная правда. Ну все, достаточно!
— Нет, милый, недостаточно. Расслабься, я должна сделать кое-что.
Ее рука исчезла между бедрами, и у него перехватило дыхание.
— У меня есть кое-что для тебя, — сказала женщина.
— Да, — проговорил он, закрывая глаза.
— Это не то, что ты думаешь, — продолжала она, и он услышал, как у нее между ног раздался металлический щелчок. Что за…
Она держала в руке маленький серебряный пружинный нож, который мерцал в фиолетовом свете.
— Я держу его в себе, Никки, как раз для таких случаев.
— Что? Это ведь просто шутка, правда? Извращенная игра?
Он хотел резко откатиться в сторону, но она все еще крепко сжимала его член в своем кулаке, и теперь ее хватка стала настолько безжалостной, что он вскрикнул от боли.
— Никки? — сказала она все тем же теплым и соблазнительным голосом.
Он ощутил холод острого лезвия у мошонки. Женские пальцы натянули кожу, сжимая яички.
— Никаких тайн, милый, — сказала она, — никаких больше тайн…
— О господи, ты и вправду сошла с ума? Что ты делаешь?
— Ты когда-нибудь видел человеческие яички? — спросила она спокойным голосом. — Они отделяются очень легко, такие блестящие и розовые. Их удерживает лишь одна тонкая белая трубка. Один надрез моего маленького ножика — вот и все, что требуется для полного счастья.
— Ты рехнулась! Остановись! Что ты хочешь? — испуганно повторял Хичкок. Его голос был наполнен страхом, и он едва сдерживался, чтобы не издать дикий вопль ужаса, подкатывающийся к горлу.
— Я ведь уже сказала тебе, Никки. Я хочу, чтобы больше не было тайн.
Безудержный крик уже был готов вырваться из его губ, и он широко открыл рот, когда она…
— Стоп! Стоп! Стоп! Снято! — выкрикнул Витторио де Пинта и, спрыгнув со стрелы с установленной на ней большой 35-миллиметровой камерой «Панавижн», подбежал, чтобы обнять ее.
— Франческа, мой ангел, это… это было блестяще! Замечательно! Это было превосходно! Великолепно!
Режиссер хлопнул в ладоши, на съемочной площадке сцены в «Восточном экспрессе» зажглись индикаторы звукового оборудования. Вся съемочная группа взорвалась аплодисментами, когда Франческа небрежно поцеловала в лоб партнера по фильму и повернулась ко всем, играя изящной улыбкой.
Витторио, высокий, изящный мужчина с мягкими карими глазами и светлыми волосами, ниспадающими до плеч, тоже повернулся к съемочной группе и поклонился. Итальянская съемочная группа, некоторые участники которой работали с де Пинтой раньше — до того как он подался в Голливуд, бешено зааплодировала, когда известный режиссер распростер объятия. Он начал хлопать им в ответ изо всех сил. Вот и миновали эти изнурительные двенадцать месяцев. Из-за съемок они вынуждены были путешествовать по всему миру — от Вашингтона до Большого Барьерного рифа, где они снимали сцены с акулами; они работали в Гонконге, Венеции и в Альпах, где вторая группа снимала пейзажи для сцен в самом восточном экспрессе. И вот эта съемка, наконец, завершена.
И теперь в старой студии «Синеситта» в Риме отработаны заключительные эпизоды последнего и, возможно, самого смелого из шпионских триллеров про Ника Хичкока «Мертвые не лгут». Исполнительный продюсер сказал, что интерес зрителей к фильму привлечет эта итальянская секс-бомба — благодаря ей картина поднимется в рейтингах гораздо выше, чем напичканные дешевыми спецэффектами предыдущие триллеры про шпиона Хичкока.
А о зрительском успехе Витторио мечтал. Его карьера замерла со времен глупой костюмированной драмы «Слишком много, слишком рано». Он опоздал с выходом картины и не рассчитал бюджет. Все, чего она удостоилась, был лишь краткий заголовок в газете «Кино недели». Он понимал, что фильм «Мертвые не лгут» был его последней попыткой, его единственной и последней возможностью,
