Впереди на так называемой тропе Сней бин Вазир едва мог различить три гигантские фигуры, восседающие на спинах тяжело идущих животных. Это были Типпу Тип и двое борцов. Позади шли верблюды с двумя другими борцами. Как всегда, он хорошо наладил охрану, думая, что найдет какое-то утешение и в нынешней ситуации. Но что могло защитить его от неожиданного падения в заснеженную трещину ледника? Или от внезапно обвалившейся скалы, хлынувшей вдруг лавины, внезапного набега орды разбойников? Такие вещи случались регулярно на этой высоте и…
— Паша! Смотрите! — закричал мальчик Хариб, прервав поток его мрачных размышлений.
— Что такое? — спросил Сней, оглядываясь по сторонам в ожидании какой-то неминуемой катастрофы. Как будто ему недостаточно было заботы думать о том, что же Эмиру от него понадобилось. — Да что там, шайтан вырви твои глаза?
— Вот! — воскликнул взволнованный мальчик, указывая вперед и направо. — Вы видите это? Да славится Аллах!
По его телу пробежала волна облегчения. Это были не какие-нибудь дьяволы, мчащиеся с заснеженных горных высот. Нет, он увидел массивный радарный купол. Первый радар на огромной площади, окружающей крепость; но это означало, что караван теперь был намного ближе к месту назначения, чем ему сказал глупый Хариб. Сначала радар, а за ним средства ПВО и ракетные установки «земля-воздух». Оставалось, по всем подсчетам, менее часа до того как он узнает, что же приготовила ему судьба.
Сней бин Вазир закрыл глаза. Он прекрасно знал, что им встретится дальше на пути. Клетки.
По обеим сторонам прохода были установлены клетки для людей. В этих грязных железных корзинах, расположенных вдоль «километра смерти», ведущего к массивным воротам крепости, держали мужчин, женщин или их останки. Древние сооружения, сделанные из толстых железных прутьев, сплетенных в форме корзины. Жертву помещали внутрь, затем клетку поднимали на высокий столб, на такую высоту, куда ни друзья, ни родственники не могли передать ни пищу, ни воду, ни спасение осужденному в виде яда. Клетки были поучительным напоминанием о неограниченной власти Эмира над всеми его подчиненными и вассалами. Но бин Вазиру не нужно было это напоминание.
— Да спасет меня Аллах, — прохрипел Сней, пытаясь оттаять ладонями сосульки, которые образовались на обледеневших ресницах.
Лондон, декабрь 1999 года
Когда Алекс приблизился к одному из десяти столов цвета морской волны в гриль-баре гостиницы «Коннот», трое мужчин встали. Высокая тощая фигура Патрика Келли; армейской выправки тип, в котором Хок немедленно признал прежнего лейтенанта Сонни Пендлтона, работавшего теперь в Министерстве обороны США; и наконец, удивительно красивый джентльмен с усами, высокий, атлетично сложенный, в великолепном полосатом костюме-тройке.
Бин Вазир был красив; на его губах играла коварная усмешка, в глубоких глазах, блестящих из-под черных густых бровей, угадывалась безумная энергия.
— Да вы, должно быть, лорд Хок собственной персоной, — сказал Сней, протягивая руку Алексу. В их сторону сразу обернулись любопытные. Малая столовая «Коннота» раньше была заполнена посетителями, приученными к тихой любезности и спокойным проявлениям этикета, однако, с тех пор как ее объявили залом для некурящих, сюда все чаще стали приходить американцы. Именно по этой причине Хок предпочитал ее прокуренной главной столовой. Он был одним из тех редких англичан, которые находили дружелюбие американцев освежающим, нежели утомительным.
Хок обменялся рукопожатием со всеми. Рукопожатие Снея бин Вазира было удивительно теплым и сухим. Хок знал, что люди, ожидающие вопросов, как могло быть сегодня вечером, обычно имеют влажные ладони.
— Для меня честь встретиться с вами, ваша светлость, — сказал он.
— Называйте меня Алекс — этого достаточно, — сказал Хок, улыбаясь. — Я никогда не использовал титул. Я происхожу от пиратов и крестьян, видите ли. Может быть, это покажется странным, но я горжусь этим.
— Понятно. Ну ладно. — Казалось, что мужчина находится в некотором недоумении, и Хок исправил ситуацию, жестом предложив ему присесть за стол.
