— Пойдем, Ичи-сан, — сказал Хок. — Ты ведь хочешь выбраться отсюда так же сильно, как и я.
Подхватив Келли, Хок выбежал из сумрачных сводов храма сумо на ослепительный солнечный свет.
— Довольно, Томми, хватит. Прекращай огонь, — устало проговорил Хок в свой губной микрофон, уверенно ступая к лифту. — Смена режима. Выходи, больше нет смысла отстреливаться. Пора двигать отсюда.
— Шкипер, посмотри наверх. Над нами B-52. Может, стрельнуть?
Хок крикнул через плечо отстающему сумоисту:
— Я могу забрать тебя с собой, если хочешь, Ичи-сан. Через пятнадцать минут от этого места все равно камня на камне не останется. Можешь вернуться и сказать Жасмин, чтобы пряталась где-нибудь поглубже в горах. Ты хоть понимаешь, зачем я это говорю?
— Спасибо, Хок-сан.
— Ой, только не благодари… рано еще. Тот лифт скоро отчалит, ты в курсе?
— Знаю.
— Шестьдесят секунд. Так что шевелись.
Оставалось двенадцать минут. Мертвый радист Иэн Уогстафф лежал в золотой усыпальнице, загруженной в прицеп для пехоты. Бредящий посол тоже лежал, только на раскладушке, поставленной между двумя параллельными скамьями, и вдыхал аварийный кислород. Гудвин оказывал ему первую помощь, пока Хок гнал вездеход. Сначала они прогремели по железному мосту, затем проехали по узкой тропе вдоль горного уступа, затем миновали узкое ущелье. Наконец он выехал на крутой ледяной склон, ведущий к расселине в леднике и длинной снежной равнине, где они оставили «Черных вдов».
Ичи, сидевший на переднем сиденье в кабине, пристально смотрел на Хока.
— Дворец должен быть разрушен? — спросил он.
— Да. Я надеюсь, Жасмин и рикиши найдут убежище где-нибудь в глубине горы.
— В недрах этой горы похоронено множество бомб, Хок-сан.
— Бомбы? — выпятил глаза Хок, изменяясь в лице и понижая передачу, чтобы преодолеть подъем.
— Бин Вазир — торговец смертью. Гора — одна из его главных фабрик по производству оружия.
— А не знаешь ли ты случайно… тот английский самолет, что взорвался. И другой, который сейчас летит вместо него…
Ичи согласно кивнул.
— Жасмин знает все. И она говорит… вернее, говорила мне обо всем. Этот другой самолет замаскирован — он точная копия самолета, который взорвался. Пассажиры на его борту, все абсолютно — из террористических лагерей.
— Новый самолет везет бомбы? Сколько?
Руки Хока ровно держали руль, его глаза были спокойны и сосредоточены. Но сердце в его груди бешено колотилось.
— Некоторые из тех бомб, что сейчас в горе, планировалось взорвать в Америке. Но теперь…
— Что, Ичи-сан? Не медли, выкладывай живо, раз уж начал! Нет времени на интриги! Миллионы погибнут!
— Возникла проблема с расщепляющимся материалом. Несчастный случай. Много техников умерло. Доктор Сунг, который сделал эти бомбы, сейчас летит на борту этого самолета в Америку. Еще в самолете зараженные…
— Бомбы, Ичи, есть ли бомбы в самолете?
— Я полагаю, что есть. Но у доктора мало шансов. Из-за проблемы с бомбами он заразил всех на борту вирусом. Каким-то вирусом, который он создал. Словно Бог.
— Сколько человек на борту? Невинные люди? Что за вирус?
— Четыреста обученных террористов, я так полагаю. Никакие они не невинные. Заражены оспой.
— О Иисус, так вот что это за «бич»! — закричал Хок, выжимая акселератор до упора. «Хагглунд» просто взлетел вверх по наклонной поверхности. К огромному облегчению Хока, три «Черных вдовы» стояли там же, где и приземлились.
— Я волновался, что они могли разрушить наши планеры, — сказал он Ичи, когда вездеход на полном ходу подкатил к летательным аппаратам. Сумоист посмотрел на него и улыбнулся:
— Ты не предполагал выбраться отсюда живым.
— Верно, — отрывисто произнес Хок, остановив вездеход. Он пожелал удачи Ичи и выпрыгнул. Понадобилось четыре минуты, чтобы добраться до равнины. Квик спрыгнул с крыши машины в мягкий снег.
— Томми, давай соображать быстрее. У нас меньше восьми минут до бомбометания. Вы, друзья, знаете, что делать. Марио с Фергом связывают планеры. Томми, вы с Гудвином усаживаете посла как можно удобнее, пока мы не погрузим его в мой планер. Гудвин полетит с вами. Мой новый друг, Ичи-сан — в «Видоумейкере». Поэтому уберите среднее кресло, чтобы он туда влез. Надеюсь, планер не треснет. Ну а в моем планере полетит Кирпич. Ну, давайте, ребята, шевелитесь!
