— Мне просто бокал белого вина, и все.
— Pisse-de-chat, — заявил Хок, — кошачье пойло. Попробуйте ром.
— Ну ладно. Мерси.
Хок кивнул бармену, который немедленно подошел и выслушал заказ. Спустя минуту подали напитки. Алекс поднял свой бокал и улыбнулся.
— Такое ощущение, что я вас где-то видел. Или я ошибаюсь?
— Прошу прощения?
— Вы знаете мое имя, а я вашего не знаю. Извините, меня не было в зале, когда показывали все эти заключительные кадры с именами актеров.
— Лилия Делакруа, месье Хок, рада знакомству с вами.
— И я рад познакомиться, — ответил Хок и понял, что ему больше нечего добавить. Он осматривал громадный зал, понятия не имея, что делать дальше. Алекс был немного удивлен сложившейся ситуацией. Эта маленькая рыжеволосая старлетка двадцати лет… О чем же, спрашивается, он думал, когда предложил ей…
— Я здесь никого не знаю, к сожалению, — сказала она наконец.
— Не сожалейте об этом. Я вас немного просвещу. Вот посмотрите на тех мужчин. Финансовые воротилы Сити. Вон тот толстый заводила, которого все слушают — лорд Моубрей. Рядом с ним Бэрингс, Ротшильд, Гамбро. Тот, что смеется над каждым словом Моубрея — Оппенгеймер. Алмазный король из Южной Африки. Ну и еще с ними несколько богатых герцогов. Вот такая милая компания.
— Мерси.
— Je vous en prie[13], мадемуазель.
— Вы говорите по-французски?
— Не очень хорошо. Знаю пару-тройку французских идиом, вот и все. Могу, например, описать фигуристую женщину, наподобие этой последней девочки Хичкока. Франчески… как там ее фамилия, что-то не припомню.
— Д’Аньелли. И что бы вы сказали о ней?
— Il y a du monde au balcon.
— «Все собрались на балконе», — перевела она дословно, засмеявшись. — Это значит — «ну и бюст».
— Точно. Моя дорогая девочка, извините, я заметил Тома Джефферсона, моего старого американского друга. И он, похоже, идет к нам…
— Привет, Хок, старый приятель. Ну и кино, чертовски интересное, правда? Ребятам понравилось безумно. А эта симпатичная молодая леди там тоже снималась, если я не ошибаюсь. Как дела? Я Патрик Келли. А вас как зовут?
— Умерь свой пыл, Кирпич. Я ее первым увидел. Не обращайте на него внимания, Лилия, он женат.
— Добрый вечер, господин посол. Меня зовут Лилия.
— Ничего себе, и откуда это вы узнали, чем я зарабатываю на жизнь?
— Моя близкая подруга сказала мне, что вы можете приехать сюда сегодня вечером. Я открою вам одну тайну. Она надеется, что у нее будет шанс поговорить с вами, месье, если вы все еще помните ее.
— Ну ладно, теперь вы по-настоящему пробудили мое любопытство, мадемуазель. Кто эта таинственная женщина?
— Франческа Д’Аньелли.
— Франческа? — чуть не подпрыгнул от удивления Кирпич. — О господи!
— Увольте меня от подобных разговоров, — заявил Хок, потягивая ром.
— Где она? Я бы с радостью поприветствовал ее, — сказал Кирпич.
— Ах, она будет так счастлива! Я только что видела, как она вышла на балкон в том конце зала. Наверное, покурить.
— На какой именно балкон?
— На тот, что рядом с тем баром. Пойдемте, я проведу вас к ней.
— Алекс, не уходи с позиции, — бросил Келли. — Закажи мне пока что «Кетель» со льдом и кусочком лимона. Я скоро вернусь.
Стокли очнулся, когда от его лба отрикошетила дождевая капля. Он открыл глаза. В них немедленно попала известковая пыль, и глаза защипало. Он поморгал и быстро осмотрел себя. Что болит, а что нет? Нос чертовски болел, особенно левая ноздря, куда этот извращенец совал свои серебряные ножницы. И ноги ломит, как будто по ним рельсом шарахнули. А еще — вот ведь дерьмо, прямо на нем лежал здоровенный кусок штукатурки. Тяжелый, собака. Примял и руки, и ноги. Ах, точно. Это ведь потолок рухнул, когда рванула бомба. А теперь над головой плыли темные облака, поблескивали далекие молнии, накрапывал дождь, и какие-то парни с фонарями ходили по обломкам. Спасательная команда. «Эй, я здесь», — хотел он было сказать.
Нет, это явно не спасатели округа Дейд. Эти парни что-то выкрикивали на испанском языке. Ладно, что не спасатели и что по-испански говорили, бог с ним, — только вот они все были в черном и с камуфляжной краской на лицах. И у всех были здоровенные автоматы. Явно неспроста. Какой-то китайский парень, должно быть, один из охранников того Дон Кихота, кричал от боли; послышался выстрел, и он затих. Так, значит, они добивают выживших.
