Миссис Хемуль наблюдала за вышагивающим по кабинету завучем, стараясь ничем не выдать своего беспокойства, — мистер Фокс больше не вызывал у нее ни тени симпатии, скорее пугал. Откуда в нем такая бездна комплексов и предрассудков, и почему она раньше их не замечала? Все странности и оговорки, имевшие место за последние полгода, приобретали гораздо более зловещий смысл.
— Это все колдун! — лихорадочно твердил мистер Фокс. — После его появления начались неприятности.
Еще во времена инквизиции было доказано, что появление потусторонних феноменов не зависит от воли черных магов, лишь от свойств окружающей среды — в арсенале колдунов достаточно мерзостей, вот только гости из — за грани в него не входят. Но Фокс общеизвестные истины с ходу отвергал, и достучаться до его здравого смысла становилось все сложнее.
— Даже если так. Вы предпочли бы, чтобы прорыв случился в его отсутствие? Десять лет ни одного потустороннего феномена — это чересчур даже для столицы.
— Кто вам сказал? — досадливо поморщился мистер Фокс.
— Лейтенант Кларенс заезжал к нам вчера, мы побеседовали.
Да, о необходимости замкнуть отвращающий периметр ей сообщил молоденький полицейский, бледный от пережитого потрясения, а не пожилой завуч, слишком занятый покупкой билетов на поезд, чтобы выкроить минутку и позвонить. Зато с утра весь интернат стал свидетелем безобразного скандала — Фокс наорал на нее за то, что перед ним не открыли ворота. Объяснение, что повторить ритуал активации можно только через четыре часа, завуч не принимал — ему надо было уехать. Миссис Хемуль малодушно жалела, что не выставила Петроса за ворота с чемоданом — тогда они уже были бы избавлены от присутствия Фокса, который создавал проблемы для всех, но ведь и о намерении забрать своего подопечного завуч тоже не сообщал.
— Необходимо запретить посторонним доступ на территорию!
— Нет. Я уже пригласила специалистов НЗАМИПС для проверки отвращающего периметра — после ремонта ограды некоторые знаки необходимо обновить. Кроме того, я организую лекцию по правилам безопасности. Как вы думаете, мистер Тангор согласится помочь?
— Это безответственно!!!
— Ремонтировать периметр?
— Этот черный нахал…
— …спас Михандров. Вы это хотели сказать?
Упоминание о молодом маге производило на мистера Фокса странное действие: он морщился, гримасничал и начинал трясти головой. Белые плохо переносят стрессы, но подобное зрелище больше напоминало нервный припадок. А как иначе объяснить то, что, рванувшись спасать одного ребенка, он напрочь забыл о судьбе сотни других?
— Его никто об этом не просил!
— Вот именно. Он проявил заботу о других, добровольно и осознанно. Его поведение должно стать для нас примером.
— Вы меня в чем — то обвиняете?!
— Да. Ваш служебный долг — заботиться о детях. Что вы сделали для его исполнения?
— Ты еще слишком молодая девочка, тебе многое предстоит узнать. В жизни бывают ситуации, когда надо действовать решительно, чтобы спасти хотя бы малое. Ты многих потеряешь, прежде чем это уложится в твоей красивенькой головке!
Миссис Хемуль усмехнулась — целитель, имеющий специализацию «медицина катастроф», получает представление о неизбежных жертвах в первую очередь. Пять лет практики, и никто лучше ее не мог провести тонкую грань между мертвыми и живыми, которые тоже умрут, если им не помочь. Она помнила тот жуткий пожар в отеле «Палладиум», железнодорожную катастрофу под Туриком, сотни более мелких инцидентов, только рождение близнецов заставило ее сменить профессию. Но никогда (никогда!) она не относилась к людям как к мясу, даже если тем оставалось жить всего лишь пятнадцать минут. Похоже, мистер Фокс записал в «неизбежные жертвы» весь интернат, что было по меньшей мере самонадеянно.
— Я что — то пропустила? Кто — то умер?
Похоже, он не понял смысла ее слов.
— Михандрову необходим черный маг. Я была права, а вы ошиблись.
Мистер Фокс разразился невразумительным монологом о чистоте помыслов и гармонии бытия. И вот что характерно: даже мысли о том, чтобы позвонить и предупредить ее, у него вчера не возникло, напротив, будь его воля — уехал бы, так ничего и не сказав. Миссис Хемуль мутило от одного звука его голоса, но она терпеливо слушала, время от времени указывая на ошибки в его рассуждениях. Белому невыносимо трудно настаивать на своем, если только он не одержим, ей хотелось успокоить страсти, отпустить ему грехи и выставить вон, но пусть лучше шумит здесь, чем бегает по школе, пугая учеников и персонал.
