В разгрузочные дни Александр Александрович Ляликов особенно разговорчив. Он либо без умолку ворчит, либо пускается в рассуждения.
Должно быть, это притупляет чувство голода. Несомненно, высказывания Ляликова приносят немалую пользу Лилиан. От преподавателей техникума она не слышала ничего подобного.
Выслушав панегирик в честь чертежа, Лилиан говорит:
- В техникуме нам тоже приходилось иметь дело с тремя измерениями.
- Не хватало только, чтобы вас в техникуме переводными картинками тешили! Кое-какие знания вам дали. В ортогональных проекциях вы разбираетесь, но мне непонятно, зачем вас портили всякими архитектурными эскизами, всякими там тенями, "лягушачьими перспективами" и прочими трюками? Не сомневаюсь, что вы знакомы с объемными формами... Такими, как кирпич или кубометр бетона... Это, ягодка, примитиф!
Ляликов так отчетливо выговорил "ф" в конце слова, точно пренебрежительно фыркнул.
Лекции Ляликова дают неожиданные плоды. Лилиан начинает разбираться в самой сути конструкторского дела.
- Можно, Александр Александрович?
- Входите, ягодка. Что скажете?
У Лилиан в руках незаконченный черновой чертеж узла машины.
- Посмотрите, Александр Александрович, вот эта деталь О-9 проецируется в плоскости вида справа... Правильно это?
- А как же ее проецировать?
- Ее можно переместить на 90 градусов в плоскость главного вида.
- Гм... можно... Но что это вам даст?
- Помните, вы говорили, что всегда нужно стремиться к компактности конструкции? Если переместить О-9 в плоскость главного вида, узел станет компактнее.
- Вы, ягодка, не совсем меня поняли. Правда, я говорил, что нужно стремиться к компактности, но компактность все-таки не самоцель... Этот узел проектировал Владимир Петрович, наверно, он имел какие-либо основания. Возможно, он старался облегчить разборку узла для смены быстроизнашивающихся деталей, скажем, шестерни О-4?
- Я думала об этом.
Острые глазки Ляликова рассматривают чертеж.
- Да, - говорит он, - деталь О-9 вполне можно установить так, как вы предлагаете, но что это может дать?
- Деталь О-9 принимает давление рычага переключения О-14. Может быть, с ним можно что-нибудь сделать?
- Как "что-нибудь сделать"?.. Вот уж это, ягодка моя, никуда не годится! Вы в конструкторском бюро работаете, а в лексиконе конструкторов таких выражений, как "что-нибудь сделать", нет! Конструктор имеет задание и преследует определенную цель.
Лилиан обижается:
- Но ведь я же не знаю системы управления! У меня один узел О и нижняя часть рычага О-14.
Это верно. Верно и то, что Лилиан без году неделю работает в конструкторском бюро, но уже начинает соображать.
Ляликов еще некоторое время рассматривает чертеж и вдруг решает:
- Пригласите сюда Владимира Петровича со всей документацией узла и Дмитрия Михайловича с системой управления.
Начинается совещание конструкторов. При первых же словах Лилиан от удивления широко открывает глаза.
- Наша ягодка, Лилиан Сергеевна, внесла интересное предложение. Она предлагает перенести рычаг переключения на пятнадцать сантиметров вправо... Помните, Дмитрий Михайлович, мы ломали голову над управлением?.. Ломать-то ломали, а все-таки, ягодка моя, недотянули, потому что не заглянули в узелок О. Если мы перенесем рычаг, то облегчим управление агрегатом: увеличим несколько площадь рабочего места механизатора и дадим ему большую свободу движений... Давайте, ягодки, подумаем?
Это уже настоящая, законченная конструктивная мысль! Никогда ничего подобного Лилиан не говорила, она даже не могла дойти до такой мысли! Зачем же Ля-ликов приписывает ей свою мысль?.. Правда, она, Лилиан, подсказала, как переместить деталь, но...
Здесь Лилиан дозревает до своей прекрасной, вполне конструктивной мысли:
"Но... не все ли равно? Пусть это мысль Ляликова, пусть ее. Пусть Владимир Петрович и Дмитрий Михайлович добавят к ней еще что-то свое... Ведь это же так и должно быть! Самое главное то, что тысячи, десятки тысяч механизаторов получат более удобные, легче управляемые машины. Как это хорошо!"
- Да, это прекрасно! - скажет от себя автор. И еще лучше, что люди, мыслящие так, как мыслили Ляликов и Лилиан, есть на каждом заводе, в каждом колхозе. Они не говорят громких слов о "взлете творческой мысли", о "техническом прогрессе", но неизмеримо велик их неделимый вклад в строительство человеческого счастья!
