- Я думала о заводе, - сквозь слезы проговорила она. - Ко мне Валя, уборщица из токарного цеха, заходила, так я ей... завидовала... Она - на заводе, а я... мне... на улицу стыдно показаться, Федор Иванович!.. Уехать бы или...
- Иди на завод, - мягко, но решительно повторил Федор Иванович.
Перестав плакать, Лилиан подняла голову и нашла силы улыбнуться:
- Вы советуете, Федор Иванович?
- Да.
- А меня, после этого... возьмут?
- Почему же не взять?.. Я говорю тебе: иди на завод!
И вот Лилиан входит в неуютную комнату отдела кадров.
Странно это, но на многих предприятиях отделы кадров выглядят неуютно, казенно и мрачно. В кабинеты директора, главного инженера или даже начальника снабжения ведут веселые ковровые дорожки, в приемных при кабинетах, если не диваны, то добротные стулья, а в отделах кадров, куда приходит так много начинающей трудовую жизнь молодежи, нет ничего, кроме скучных конторских столов и железных ящиков. Отдел кадров завода "Сельмаш" не был исключением. И было удивительно, что начальник этого места уныния Николай Петрович Синельников не разучился еще улыбаться. По крайней мере, для Лилиан улыбка у него нашлась.
- Хотите работать?.. Закономерно!.. Работы на заводе много. Специальность у вас какая-нибудь есть?
Однако представленный Лилиан диплом техника-строителя его не обрадовал.
- Вообще говоря, диплом - вещь хорошая, но сейчас ОКС (ОКСом мы зовем отдел капитального строительства) переходит на стандартное, главным образом крупноблочное, строительство и сокращает кадры инженеров и техников.
- Я пошла бы ученицей в какой-нибудь цех...
- Это дело другое, это мы устроим!
Николай Петрович просматривает какой-то длинный список.
- Можно направить вас в малярный цех, в инструментальный, в механический!.. Стоп! Чертить умеете? Учились?.. Так вот, товарищ Тыкмарева, поднимитесь сейчас этажом выше, разыщите комнату № 23 и потолкуйте с начальником конструкторского бюро Александром Александровичем Ляликовым: он все себе чертежников ищет. Побеседуйте с ним, а потом возвращайтесь ко мне для продолжения разговора.
2.
По наблюдениям автора, большинство читателей не любит пространных описаний. Автор и сам не больно их жалует, но конструкторское бюро завода "Сельмаш" в двух словах не опишешь.
Представьте себе три комнаты, вытянувшиеся по одной стороне коридора одну побольше, две поменьше. Помимо столов, чертежных досок, неизбежных шкафов и стеллажей, на всех свободных участках стен здесь было развешено бесчисленное множество чертежных принадлежностей: рейсшин, линеек, угольников и лекал самых различных форм. Остальное пространство, не занятое мебелью и орудиями чертежного труда, было заполнено деталями, частями, целыми узлами машин. Они громоздились на шкафах, выглядывали из-за стеллажей, лежали навалом в углах и на подоконниках. Одни из них сверкали щеголеватым глянцем шлифовки, другие, не видевшие иных цехов, кроме литейного, поражали взор невзрачностью шероховатых поверхностей. Были здесь также детали расплющенные, изогнутые, даже разорванные нечеловеческой силой. Эти инвалиды не были жертвами войны - они не выдержали мирных испытаний на давление, прогиб или разрыв. Тем не менее их вид наводил на невеселые мысли о бренности всего сущего. Во второй комнате у порога кабинета инженера Ляликова какое-то косолапое и рогатое стальное чудовище, неожиданно высунувшись из-за шкафа, сделало попытку схватить Лилиан за полу пальто.
Начальник конструкторского бюро сидел за громадным письменным столом, главное убранство которого составляли машинные детали, и поразил Лилиан своей толщиной, блеском свежевыбритой головы и сипловатым голосом. В момент ее прихода он с великим аппетитом ел яблоко. Очевидно, его предупредили по телефону, потому что, увидев Лилиан, он вместо приветствия сказал:
- Наконец-то отдел кадров раскачался! Будем знакомы... Присаживайтесь. Потолкуем.
Окинув кабинет взглядом, Лилиан увидела висевший на стене большой чертеж машины (потом она узнала, что это была не машина, а один только небольшой ее узел) и испугалась множества кривых плоскостей, сложнейших соединений и непонятных ей обозначений.
