— Да.
— Вы опознали тело вашего мужа, показанное вам в морге?
— Опознала.
— Когда в последний раз вы видели вашего мужа живым?
— В прошлую среду — неделю назад, считая с сегодняшнего дня.
— Он был тогда в добром здравии?
— Насколько я могла судить, да.
Следователь сверился с лежащими перед ним бумагами, откашлялся и продолжил, немного изменив тон:
— По-моему, вы с вашим мужем не жили вместе?
— Мы не разошлись официально, — пояснила миссис Баллантайн голосом, как казалось, нарочито лишенным выражения. — Мой дом был открыт для него всегда, когда он хотел им воспользоваться.
— И он пользовался им, время от времени?
— Время от времени — да. Не могу сказать точно, как часто. У меня большой дом, и я не требовала от него отчета о его перемещениях.
— В тот раз, неделю назад, вы видели его на Белгрейв-сквер?
— Да, я попросила его зайти ко мне. Хотела обсудить с ним денежные вопросы.
— Не было ли… — Следователь начал было задавать следующий вопрос, но передумал. Вместо этого повернулся к адвокату, представлявшему в суде миссис Баллантайн, и спросил: — У вас есть какие-нибудь вопросы?
У адвоката был только один вопрос:
— Ваш муж когда-либо упоминал при вас адрес Дейлсфорд-Гарденз, 27?
— Нет.
Адвокат повернулся к следователю.
Требуется ли дальнейшее присутствие свидетельницы? — спросил он. — Если нет, она была бы признательна, если…
— Конечно, пожалуйста, — последовал ответ. — Миссис Баллантайн может покинуть нас немедленно.
Адвокат сел со спокойной совестью человека, отработавшего свой гонорар, а миссис Баллантайн, выразив кивком благодарность следователю, повернулась, чтобы уйти. Она была абсолютно спокойна. И вообще ни в этот момент, ни в какое-либо другое время миссис Баллантайн не выказала ни малейших признаков волнения. Она прошла сквозь толпу так, будто ее там не было, и исчезла.
Маллет не был чувствительным человеком, но, когда миссис Баллантайн покидала зал суда, обнаружил, что провожает ее взглядом, исполненным восхищения и уважения. «Крепкий орешек эта женщина, — подумал он. Неудивительно, что Баллантайн искал утех на стороне! У нее, безусловно, есть характер и мужество. Такая женщина способна… на все!»
Следующим свидетелем был судебно-медицинский эксперт. Он привнес в судебное разбирательство дух деловитости, так как изложил свои свидетельские показания сухо и немногословно, сделав их совершенно будничными. Многие из слушателей, разинувшие рты в ожидании чего-то захватывающего, даже почувствовали себя в некотором роде обманутыми. Правда, позже, открыв вечерние газеты и прочитав те же самые показания во всем великолепии газетных шапок и подзаголовков, они могли восполнить недостаток сенсационности и драматизма, которым, как ни странно, страдал оригинал.
Судебно-медицинский эксперт бодро сообщил свое имя, адрес и аттестационные данные. Далее рассказал, что его вызвали на Дейлсфорд-Гарденз, 27, где он увидел тело покойного. Трупное окоченение уже наступило. Невозможно сказать точно, как долго он уже был мертв, но, по его расчетам, два-три дня. Таким образом, надо полагать, что смерть наступила между полуднем пятницы и полуднем субботы. Но вообще-то он считает, что скорее в начале этого временного промежутка.
Когда эксперта конкретно спросили, похоже ли на то, что смерть наступила в пятницу после полудня или вечером, он с этим согласился.
— Вы обнаружили что-нибудь указывающее на причину смерти? — задал следующий вопрос следователь.
— Да, кусок тонкого шнура, дважды обмотанный вокруг шеи и завязанный в тугой узел на спине.
— Вы имеете в виду вот этот кусок шнура?
В первый раз за время показаний эксперта зал всколыхнулся от интереса, когда невозмутимый пристав выложил перед ним вещественное доказательство. Судебно-медицинский эксперт, глянув на него, произнес слово «да» и углубился в медицинские подробности. Он производил вскрытие трупа. Тело было здоровое и упитанное. Без каких-либо признаков органического заболевания. Смерть наступила в результате удушения. Для этого требовалось приложить огромную силу, самоубийство исключается. Затем эксперт собрал свои бумаги и покинул место для дачи свидетельских показаний с тем же меланхолически-деловитым видом, который сохранял на протяжении всего этого времени.
