Шеф погрозил мне пальцем, оставил на столе аккуратный сверток и удалился. Я покосилась на подношение, решила, что сейчас уже некогда плюшками баловаться, потом съем пирожочек от профессора-психолога, и вышла в коридор, но была сразу же остановлена строгим окриком:
– Куда пошла? Сначала пирожок, я сказал!
– Да, сэр! Слушаюсь, сэр!
Я попятилась, вернулась в кабинет и честно съела профессорский пирожок – очень вкусный, с малиной. Пока жевала, соображала, не надумали ли Анатолий Эммануилович с Тамарой Тимофеевной меня удочерить? У них два взрослых сына, один на дипломатической службе, другой на военной, оба далеко, а они, может, всегда себе хорошую девочку хотели? Я хорошая!
Настроение улучшилось. И не только мое!
Публики в зале поубавилось, перформансов с транспарантами никто не устраивал, из прессы присутствовала всего одна съемочная группа, тем не менее ощущения, будто люди потеряли надежду на справедливое решение их больного вопроса, не возникало. Наоборот: передовой отряд армии обманутых дольщиков – истцы – был бодр и свеж, даже старички Волошины, прежде понурые, задорно сверкали очками. Я понадеялась, что наш прокурор использовал паузу с толком, что-то накопал в пользу обездоленных истцов – и не ошиблась.
Прокурор у нас действительно въедливый и не только намеки правильно понимает, но и мысли ловит на лету. Я только подумала о том, что неплохо было бы послушать кадровика «Райстроя», а Ильин его нашел и вызвал свидетелем!
Ее, а не его, потому что это дама. Вернее, молодая женщина, очень старающаяся выглядеть солидно и серьезно. Анастасии Владимировне Цветковой лет тридцать максимум, и она очень хороша собой, о чем непросто догадаться, потому что красавица упакована в глухую белую блузку под горло, широкие брюки и двубортный пиждак, который ей явно велик. Я в курсе, что пиджаки оверсайз – это модно, но Анастасия Владимировна с размером переборщила и выглядит так, словно раздела нашего Плевакина, например. И разула спецназовца: на ногах у нее нечто массивное, на тракторной подошве. Длинные светлые волосы свидетель Цветкова густо замазала гелем и стянула в гульку, а косметикой не то чтобы пренебрегла, но воспользовалась оригинально, отказавшись от помады и густо забелив все лицо, включая даже брови. Но из-под слоя очень светлой пудры настойчиво пробивается лихорадочный румянец, выдающий волнение. И очки свои с тонированными золотистыми стеклами нервничающая Анастасия Владимировна то надевает, то снова снимает, отчего становится ясно, что проблем со зрением у нее нет, окуляры – часть маскировки.
Ильин ласково пытает девушку на предмет ее трудовой деятельности в «Райстрое». Цветкова сообщает, что пришла туда сразу после института, это была ее самая первая работа, функционал соответствовал стандартным обязанностям кадровика – Анастасия Владимировна по-модному говорит «эйчара». Она явно опасается, что кто-то – мы с прокурором, например, – подумает, будто ее взяли на работу за красивые глаза и все остальное, поэтому несколько раз повторяет:
– Я была просто эйчаром, вела обычную работу с кадрами.
– Какую именно? – уточняет прокурор.
– Да всю!
Анастасия Владимировна делает глубокий вдох и отвечает обстоятельно, как на экзамене:
– В мои обязанности входило своевременное оформление приема, перевода и увольнения сотрудников, соблюдение правил хранения и заполнения трудовых книжек, оформление листков нетрудоспособности, ведение личных дел… – воздух в груди, стиснутой строгой блузкой, заканчивается, и девушка замолкает.
– Расскажите, как вы нанимали новых сотрудников, – просит Ильин.
– Да как обычно, – Цветкова снова набирает воздуха. – Описание вакансии я размещала на классических сайтах по поиску работы, на сайтах объявлений вроде «Авито» и «Из рук в руки», а также на бирже фрилансеров, там тоже можно найти не только специалистов на проектную работу, но и сотрудников в офис, а еще на региональных и городских порталах, где есть раздел «Работа»…
Воздух у девочки снова закончился, а информация явно еще есть. Но прокурор не горит желанием пройти экспресс-курс подготовки молодого эйчара и настойчиво гнет свою линию:
