— Эта балка настоящая, — заметил он, поднимая взгляд к потолку.
Она тоже посмотрела наверх. Деревянный брус был потемневший, закопченный, с рытвинками, зазубринами и шероховатостями. Это действительно было дерево, хотя и очень походило на сталь.
— Да, это настоящее, — признала девушка.
— И именно на ней болтался Джек Пендлетон, — добавил Филип.
От изумления Лорна словно окаменела. — Болтался? Ты хочешь сказать, что он решил подурачиться в этом самом месте?
Филип расхохотался, да так громко, что за соседними столиками на них обратили внимание.
— Подурачиться? Да нет, все было на самом деле! Дело в том, что эта балка являлась главной опорой виселицы, и Веселый Джек на собственном опыте убедился, в какой серьезный переплет в конце концов попал!
— Они вздернули его? За что?
— Бесси — это была его девушка — сообщила в Акцизное управление о том, что встречается с ним.
— Ну, может, она не знала?
— Вскоре он и ее вписал!
— Бедняжка! Но почему нельзя было говорить им об этом?
— Она гуляла с ним, когда луны на небе не было.
— Бедняжка!
— И единственным источником света оставался блеск золота.
— Бедняжка!
— Они тогда нагрянули, но он все же успел скрыться. А потом вернулся и заставил ее выпить французского бренди.
— Бедняжка. О, какая бедняжка!
— В общем-то это вполне удобоваримое зелье, но только если принимать его в меру. А то, сколько она его выпила в ту ночь, доконала ее.
— Я лично терпеть не могу бренди. Иногда, разве что на рождество, могу пригубить немного черри-бренди, но даже после него меня немного подташнивает. Знаешь, мне кажется, что здесь все же слишком душно. Мы скоро поедем домой?
— Но позволь же мне сначала заплатить по счету, а то они всю дорогу будут гнаться за нами.
— А долго нам ехать до дома?
— Какие проблемы, малышка?
— Никаких, мистер Филип. Просто мой папуля будет волноваться, если я приеду слишком поздно. Видишь ли, он прекрасно понимает, во что подчас превращаются подобные вылазки за город…
— Я хотел показать тебе еще одно место. Что-то особенное. Уверен, оно тебе понравится.
— Знаешь, я сегодня увидела столько поразительных вещей! Уверена, что одних воспоминаний об этом хватит до скончания века.
— А зачем же тогда назвала меня мистером Филипом?
— Ну я просто подумала о том, как мы вернемся домой, как завтра я снова пойду на фабрику, и все такое, и что не может же все это продолжаться так до бесконечности, когда мы с тобой толком не уладили наши отношения.
— После того как увидишь мое последнее место, сама поймешь, что больше тебе ни о чем волноваться не придется. Ты уже не будешь работать на своей фабрике, и мне не придется останавливаться подле тебя и спрашивать, какие проблемы, малышка? Знаешь, Лорна, всякий раз, когда я задаю тебе этот вопрос, а ты стоишь со своей компанией или что это там у вас — бригада? — у меня просто сердце замирает при мысли о том, что ты прямо там, в присутствии старика и своих подружек, начнешь выкладывать, в чем действительно заключаются твои проблемы.
— Я бы не стала этого делать. Никогда.
— Ну, пошли, малышка. Бери свой плащ.
— Да, Филип.
Перед самым уходом они все же выпили в баре бренди и кофе, Филипу в самую последнюю минуту показалось, что ему хочется именно этого. Он научил ее, как надо обнимать ладонью бокал, чтобы чуточку согреть напиток.
— Я лично всегда представляю, что на самом деле это вовсе не бокал, а большая женская грудь, — проговорил он.
Лорна поспешно огляделась, желая удостовериться в том, что их никто не слышит.
— Мне это тоже надо представить?
— Представь, что это просто хорошее бренди, — отозвался Филип, — потому как еще не придумали такую форму бокалов, которая могла бы возбудить женскую фантазию.
Они сидели по обе стороны от очень низкого столика, и Лорна чувствовала, что присутствовавшие в баре мужчины поглядывают на ее колени.
— И куда мы сейчас поедем? — спросила она.
— От нас это никуда не убежит. Спокойно пей кофе и наслаждайся бренди.
— Нет, я просто готова убить тебя. С ума схожу от нетерпения поскорее увидеть это само место.
— Пока убивай время, — сказал Филип, — и смотри вокруг себя, потому как именно это тебе надо научиться делать.
