Я увидел, как поежилась Лиз. Я не знал, насколько опасен был этот призрак и чего он хотел, но я понимал, что не могу больше ждать. Я повернул ручку и плечом распахнул дверь, так что та громко ударила по стене. Я подумывал даже издать какой-нибудь боевой клич. Не столько чтобы отпугнуть призрака, сколько чтобы придать себе смелости. Но, когда я оказался возле кровати, совершенно голый, горло у меня сжалось, и я сумел выдавить лишь хриплый резкий вскрик:
– Ааа!
Призрак развернулся, и под апостольником я увидел лицо – посмертную маску с пустыми глазницами, впалыми щеками и оскаленными зубами. Совершенно онемев, я в ужасе уставился на него.
Раздался оглушительный грохот, словно сотни галлонов воды внезапно вырвались из гигантской цинковой цистерны. И видение стало таять, впитываясь в одеяло. Руки призрака сливались с руками Лиз, чудовищное лицо – с ее лицом. На мгновение волосы у Лиз встали дыбом, потрескивая крошечными голубыми искорками статического электричества. Глаза у нее открылись и на долю секунды озарились красной вспышкой.
Затем наступила тишина. Жуткая тишина. Даже ветер за окном стих. И море больше не шептало. Лиз смотрела на меня широко раскрытыми глазами, а я не отрывал взгляда от нее.
– В чем дело? – наконец спросила она. – Почему ты здесь стоишь?
– Я… ходил пить.
– А где твоя пижама? Тебе же, наверное, холодно.
– Не так чтобы очень.
– Все равно… Может, вернешься в постель? Или собираешься стоять здесь и пугать меня всю ночь?
– Я… Нет, конечно.
Я подошел к кровати, продолжая пристально смотреть на Лиз.
– Ты в порядке?
– Конечно. А почему я должна быть не в порядке?
– Я в том смысле, ты хорошо себя чувствуешь? – спросил я.
Лиз нетерпеливо рассмеялась:
– Конечно, я хорошо себя чувствую. А что такое?
Я забрался в постель. Лиз тут же обняла меня рукой и крепко прижалась ко мне грудью и бедрами. Затем взяла мой правый сосок большим и указательным пальцем и стала поглаживать.
– Кажется, ты сказал, что тебе не холодно, – игриво прошептала она.
– Да, не холодно. Просто я слегка испугался, и все.
– Испугался? Испугался чего?
– Того существа, которое уже видел раньше, – похожего на монахиню. Ты спала, и оно будто наклонилось над тобой.
– Что значит «наклонилось надо мной»? – Лиз улыбнулась, с трудом сдерживая смех.
– Не знаю. Я видел своими глазами. Существо наклонилось над тобой, а потом исчезло.
Лиз стала водить пальцами у меня по боку и задела чувствительную точку, от чего я вздрогнул.
– Думаю, ты слишком много выпил.
– Лиз, я видел это существо. Оно парило прямо над кроватью.
Лиз принялась гладить, сжимать, царапать мне бедра, а затем начала массировать член. Я остановил ее, взяв за запястье:
– Не надо. Я правда не хочу.
Она поцеловала меня, но руку не убрала. Как только я отпустил ее запястье, она снова начала меня массировать – не нежно, а как-то яростно, впиваясь ногтями мне в кожу.
– Мне больно, – запротестовал я.
– О, дорогой, – усмехнулась она. – Разве ты не можешь немножко потерпеть? Я думала, мужчинам нравится боль.
Она продолжала массировать меня все сильнее и сильнее, пока я, наконец, снова не схватил ее за руку, крепко сжав:
– Лиз, мне больно. Хватит.
– Не говори мне, что тебе не нравится. Ты весь напрягся.
– Мне больно, и я не в настроении.
Она издала смешок – пронзительный, глумливый смешок, больше похожий на вскрик. Раньше я никогда не слышал, чтобы она так смеялась. Кожа у меня покрылась мурашками, мошонка сжалась. Она стянула в сторону одеяло и оседлала меня, уткнувшись коленями мне в грудную клетку и прижав руки к кровати. Несмотря на маленький рост, она казалась довольно тяжелой и сильной. Из-за темноты я едва мог видеть ее лицо, но различал блеск глаз и зубов. Дыхание у нее было жестким и глубоким, грудь резко вздымалась и опускалась.
– Лиз? – осторожно произнес я. Мне казалось, будто я ее совсем не знаю.
– Почему ты остался? – тяжело дыша, спросила она.
– Что? О чем ты?
– Почему ты остался? Почему не уехал, как только понял, что здесь что-то не так.
Я попытался сесть, но Лиз снова прижала меня к подушке.
– Лиз, – сказал я, – это ты или кто-то другой?
