Жертвоприношение - страница 129
– В шкафу? – спросил я.
Я ни на миг не забывал о Дэнни, но понимал, что слова Чарити очень важны. Я знал, что она поможет мне спасти его. Терпение, – продолжал я говорить себе. – Терпение.
Она кивнула.
– Под лестницей у нас был шкаф, и всякий раз, открывая его, я видела голубой огонь. И вот такое лицо, – она широко раскрыла глаза, с помощью пальцев оттянула вниз нижнюю губу и изобразила детский череп. – Это была моя мать. Та ведьмовская сущность. И однажды к нам домой пришел доктор Барнардо. Он собирал детей. С ним была Кезия Мэйсон. Пока доктор Барнардо разговаривал со старым мистером Биллингсом, я показала Кезии шкаф. Дверца шкафа открылась, и ведьмовская сущность выбралась, обняла Кезию и захватила ее тело.
– Значит, ведьмовская сущность, обитавшая в теле твоей матери, та же самая, что обитала в телах Кезии Мэйсон и Лиз?
Она кивнула.
– Но, если Кезия была так связана с тобой, как она могла позволить Бурому Дженкину забрать тебя?
– У ведьмовской сущности нет человеческих чувств. У нее совсем нет сердца. Это всего лишь сущность. Или тварь вроде осьминога, краба или паука.
– Почему ты не боролась с Кезией – так, как сейчас боролась с Лиз?
– Я не могла. Она была слишком сильной. Но Лиз еще слаба. В Лиз еще много человеческого. Ведьмовской сущности требуется немало времени, чтобы проникнуть в тело и душу женщины и целиком овладеть ей. А Кезия… Кезия уже совсем перестала быть человеком, когда ты видел ее в последний раз.
– Ты когда-нибудь видела своих братьев? – спросил я. – Ты знаешь, как они выглядели?
– Нет, – с грустью ответила Чарити. – Я была еще очень маленькой, а комната матери была всегда заперта. Перед родами я не видела ее несколько недель. Слышала страшные крики, визг и видела очень яркие огни. А через щель в двери видела только кровь.
– Неужели действительно нет никакой надежды, если ведьмовская сущность вселилась в женщину?
Мне было трудно найти себе оправдание, даже после всего, что произошло сегодня. Мне казалось, что я ищу одобрения Чарити, чтобы убить Лиз.
– Совсем никакой надежды, – сказала Чарити. Она сделала пальцами странный знак, будто отгоняла злого духа. – Если только изменить время. А если изменяешь время, нельзя быть уверенным, что не делаешь только хуже.
– Ты умеешь изменять время?
Она покачала головой:
– Не больше и не меньше, чем любой другой. Я не одержима Древними. Я даже не настоящая ведьма. Я родилась от обычного мужчины и обычной женщины. Единственное, что меня отличает, – это то, что при моем зачатии в обычную женщину случайно вселился один из Древних. Я унаследовала некоторые их способности. Я белая ведьма. Может, мысли и мечты у меня странные, но я всегда была человеком. Тебя не удивляет, что, оставаясь ребенком, я говорю такие вещи?
– Послушай, – сказал я. – Бурый Дженкин собирался забрать тебя на один из своих пикников. А преподобный Пикеринг погиб, пытаясь спасти тебя.
– Да! Они лгали нам, – сказала Чарити. – Говорили, что им нужно только двенадцать детей, чтобы накормить ведьму во время последнего акта Обновления. Но на самом деле им нужны были сотни. Наконец, Кезия отдала и меня. Потому что это была не Кезия. С тех пор как моя мать выбралась из шкафа, обняла и овладела ее телом. Она была одной из них, одной из Древних. Это была моя мать. Хотя матерью мне не приходилась.
– А что будет с Дэнни? – спросил я ее, уже сгорая от нетерпения.
Бурый Дженкин утащил Дэнни в часовню, и какое бы страшное чудовище ни ждало там, с какими бы еще уловками мне ни предстояло столкнуться, я собирался отправиться за сыном.
