– Откуда ты знаешь, что я говорила о тебе? – ответила Гвен.
– Интуиция.
Гвен погладила руку Сильвии:
– Расскажи ей.
Сильвия повернулась ко мне, но в глаза по-прежнему не глядела. Я ждала, прислонившись к стене. Автомат вдавился в поясницу, и стены я касалась в основном плечами. Почему я не сняла оружие? Только сними где-нибудь оружие, и окажется, что именно там оно тебе нужно больше всего. Я верила, что Странник сдержит слово, но не настолько, чтобы ставить на это свою жизнь.
Молчание длилось, пока жужжание кондиционера не стало оглушительным, как шум крови в ушах. Наконец Сильвия подняла на меня глаза.
– Мастер Зверей приказал брату Стивена меня изнасиловать. – Она опустила глаза, снова их подняла, и в них был гнев. – Грегори отказался.
Я даже не пыталась скрыть удивление.
– Я думала, Грегори был звездой в порнофильмах Райны.
– Был, – тихо ответила Сильвия.
Я хотела спросить, с каких пор Грегори стал так разборчив, но это было бы грубо.
– У него что, совесть проснулась? – спросила я вместо этого.
– Не знаю. – Она уставилась в простыню, будто собираясь перейти к худшему. – Он отказался меня мучить. Мастер Зверей сказал, что накажет его. Грегори все равно отказался. Он сослался на Зейна, который сказал, что у них теперь новая альфа – Анита. И все соглашения, заключенные через Элизабет, его не обязывают. Что договариваться надо с тобой.
Сильвия отняла руки у Гвен и уставилась на меня яростными глазами, но злилась она не на меня.
– Ты не можешь быть их предводителем и нашей лупой. Одновременно такое не бывает. Он лгал.
Я вздохнула:
– Боюсь, что нет.
– Но как...
– Послушай, сейчас поздно, и все мы устали. Я тебе расскажу кратко. Я убила Габриэля, и теоретически это делает меня предводителем леопардов-оборотней. Зейн меня признал, когда я всадила в него пару не серебряных пуль.
– Почему ты его не убила? – спросила Сильвия.
– Тут в некотором роде моя вина. Я не понимала, что значит оставить их без предводителя. Мне никто не сказал, что без предводителя они станут добычей любого.
– Я хотела заставить их страдать.
– Мне говорили, что ты хочешь их всех убить, что, если бы ты могла действовать по-своему, стая охотилась бы за ними и перебила бы всех до одного.
– Да, – ответила Сильвия. – Да, я хочу убить их всех.
– Я знаю, что они помогали наказывать тебя и других членов стаи.
Она замотала головой, закрыв глаза руками. Я не сразу поняла, что она плачет.
– Ты не понимаешь. Есть пленка, на которой я снята. Там леопарды меня насилуют. – Она опустила руки и поглядела на меня глазами, полными слез. Ярость и боль боролись на ее лице. – Я выступила против Райны и Маркуса. Это было мне наказанием. Райна хотела сделать из меня пример другим. И это получилось. Все потом боялись.
Я открыла рот, закрыла, потом смогла только сказать:
– Я не знала.
– Теперь ты понимаешь, почему я желаю им смерти?
– Да.
– Грегори изнасиловал меня однажды. Что помешало ему сделать это еще раз? Почему он отказался?
– Если он действительно верит, что я – его предводитель, то знает, что бы я с ним за это сделала.
– Ты тогда, в комнате, говорила всерьез? Насчет того, чтобы мы перебили их всех?
– О да, – ответила я. – Вполне всерьез.
– Тогда Грегори был прав.
– То есть? – нахмурилась я.
– Он сказал, что ты у них leoparde lionne, вздыбленный леопард.
– Я не знаю этого термина.
Гвен пояснила:
– Leoparde lionne – это термин из французской геральдики. Леопард или даже лев в гербе, вставший на дыбы. Символизирует храброго или великодушного воина, совершившего некий доблестный поступок. В данном случае означает защитника или даже мстителя. Габриэль был у них lion passant, спящий лев. Он вел, но не защищал. На самом деле Грегори не только отказался трогать Сильвию, он еще и сообщил Мастеру Зверей, что, если его тронут, ты его спасешь.
– Как я могу быть ихним leoparde как-там-его-бишь, если я вообще не леопард?
– Leoparde lionne, – напомнила Сильвия. – А как ты можешь быть лупой, если ты не волк и не подруга нашего Ульфрика?
Резонный вопрос.
По лицу Сильвии вновь заструились слезы.
– Падма тогда велел, чтобы меня мучила Вивиан – его игрушка на время пребывания здесь. Он сказал, что я люблю женщин, и, может, она развяжет мне язык. Вивиан отказалась, и по той же причине, что и Грегори.