Зал, однако, оказался пуст, не считая багровых пятен крови на полу, оставшихся от спеллгонта. Его тело и паутину сожгли. Осталось только обуглившееся пятно на полу, рядом с зияющим отверстием, которое было окном.
Талесте стояла, разглядывая узор, образованный на стенах копотью. Она видела, что дым сначала пошел кверху, потом устремился опять вниз и вширь, найдя в конце концов выход через боковые проходы и отверстие в полу. И еще он скапливался за одним из пьедесталов возле возвышения, оставив после себя едва заметные спиральные разводы.
Талесте улыбнулась. Она нашла то, что искала. Теперь она сумеет доказать остальным, что в робости есть свои преимущества. Она кое-чему научилась за те годы, пока пресмыкалась в коридорах своего замка. В зале для приемов всегда была по меньшей мере одна потайная дверь, через которую Верховная Мать могла бы ускользнуть в критический момент. Именно так аранея и спеллгонт преодолели охранные приспособления жриц: через заднюю дверь, о существовании которой никто из жриц не знал. Талесте нашла ее. Больше к ней не будут относиться с жалостью, как к начинающей, которая шарахается от каждой тени и попусту размахивает мечом. Она доказала, что тоже чего-то стоит, точнее, собирается доказать.
Пьедестал — это, должно быть, ключ. У стоящего на нем бюста уста разомкнуты и зияет отверстие рта. Всмотревшись, Талесте разглядела внутри механизм. Без сомнения, он защищен игольной ловушкой. Яд, наверное, уже давным-давно высох, но Талесте не собиралась рисковать. Если аранея пришла этим путем, она могла освежить отраву.
Талесте достала кинжал и просунула его лезвие в рот статуи, приведя в движение механизм. Пьедестал качнулся, поворачиваясь. Она убрала кинжал в ножны и начала вращать постамент дальше. Часть стены скользнула вбок, громко скрежеща камнем о камень.
Талесте безмолвно торжествовала. Она сделала это! Она всматривалась в проход за дверью, раздумывая, стоит ли идти дальше. Если бы она знала молитву, позволяющую немедленно доложить о своем открытии боевой наставнице Ильрени. Но это заклинание было ей неподвластно. А что, если она ошиблась, и этот проход никуда не ведет? Тогда у других жриц будет еще больше оснований сомневаться в способностях Талесте. А даже если проход и ведет куда-то, так сразу позвать Ильрени будет означать только одно — открытие Талесте окажется в тени. Может, осознанно Ильрени и не станет приписывать себе честь разгадки этой тайны, но все равно она достанется боевой наставнице.
Талесте расправила плечи. Она жрица Эйлистри. С песнью и мечом, она сама все проверит.
Едва она выпустила пьедестал, дверь заскользила обратно. Талесте уцепилась за постамент и постояла немного, размышляя, не подпереть ли дверь чем-нибудь, чтобы та не закрывалась, потом решила, что лучше иметь у себя за спиной каменную стену. Если она оставит дверь открытой, какое-нибудь существо может последовать за ней. Кроме того, на внутренней стороне двери имелась ручка, вырезанная в камне. Ее явно можно было открыть изнутри. Выпустив из рук постамент, она шагнула в проем и позволила двери закрыться за собою.
Проход уходил вдаль — на север, насколько Талесте могла судить, — плавно поднимаясь кверху и снова опускаясь. В самой верхней точке она услышала далекое журчание воды. Она прижала ухо к стене, потом к полу. Звук шел снизу. Проход, предположила она, должно быть, аркой выгнулся над Саргаутом.
Наконец проход уперся в гладкую каменную стену. Внимательно присмотревшись, Талесте разглядела прямоугольную трещинку, не толще волоска: еще одна потайная дверь. Справа от нее была вырубленная в камне винтовая лестница, ведущая куда-то вниз. Решив оставить дверь на потом, она стала спускаться по лестнице, считая на ходу ступени. Стены сделались влажными — должно быть, она достигла уровня реки, — но лестница уходила все дальше. Спускаясь, Талесте приглядывалась, ища следы паутины, которые подтвердили бы, что аранея и спеллгонт проходили здесь. Но ничего не обнаружила.
Нога Талесте соскользнула, и она чуть не упала. Она глянула вниз и увидела, что края ступенек уже не прямоугольные, а скругленные, словно стоптанные от частого использования. Как раз после очередного витка лестница оканчивалась большим открытым пространством — пещерой, пол в которой был совершенно гладким, словно здесь полз ооз, полируя камень до блеска.
