Дверь кабинета распахнулась, и к Деборе подскочил доктор Фоскатт — щуплый человечек с багровым от ярости лицом и ледяными глазами. Он попытался что-то сказать, но Дебора не слушала. Перекрикивая доктора, она обвиняла его в том, что он бросил на произвол судьбы двух стариков с целым набором болезней. Она заявила, что районная медсестра должна навещать ее родителей по меньшей мере один раз в день, а сам доктор — приходить к ним домой или звонить по телефону не реже чем раз в неделю.
— Все наши пациенты прекрасно знают: чтобы попасть ко мне на прием, необходимо записаться на день раньше, — дрожащим от ярости голосом выговорил доктор Фоскатт. — И они знают, что районная медсестра приходит на дом к больному, если вызвать ее накануне не позднее шести часов вечера.
— У вас вообще есть хоть какое-то чувство ответственности? Мои родители — больные, старые люди. Они нуждаются в помощи. Вы обязаны заботиться о них. За что, черт подери, вам деньги платят?
— Достаточно, миссис Гибберт. Вы ведете себя, как самая настоящая истеричка. Немедленно сядьте и успокойтесь. Сначала я осмотрю тех, у кого прием назначен на сегодня, а потом уже подумаю, что можно сделать для вашего отца.
— Некогда мне ждать! — пронзительно закричала Дебора. — Они там совсем одни! С ними может случиться все, что угодно. Я не собираюсь вас задерживать. Дайте мне что-нибудь для отца прямо сейчас. Это же невыносимо. Вы обязаны помочь ему. Ради всего святого! Будь мой отец собакой, вас посадили бы на скамью подсудимых за жестокое обращение с животными!.. Впрочем, будь он собакой, вы бы усыпили его еще несколько лет назад.
— Думайте, что говорите, миссис Гибберт.
Доктор Фоскатт едва не задыхался от гнева. Дебора глубоко вдохнула и неожиданно пришла в себя. Она оглянулась вокруг, почти смущенная. Все пациенты в приемной выглядели испуганными — все, кроме девочки лет двенадцати с глазами-бусинками, которая наслаждалась каждой секундой происходящего. Деб сунула крепко стиснутые кулаки в карманы куртки.
— Я не уйду, — громко сказала она. — Не уйду, пока вы не дадите мне что-нибудь для отца.
— Прошу вас ко мне в кабинет. Немедленно, — пригласил доктор Фоскатт таким тоном, словно он учитель, а Дебора — провинившаяся ученица.
Сев за стол, доктор взглянул на Дебору поверх сползающих с носа очков и потребовал:
— А теперь спокойно объясните, что у вас там стряслось.
Дебора рассказала все с самого начала.
— Вы с матерью — пара истеричных особ, — заявил доктор, выслушав ее объяснения. — Ваш отец чувствовал бы себя гораздо лучше, находись он в более спокойной обстановке. Его сыпь, как и язвенная болезнь, может быть вызвана стрессом. Ведите себя уравновешеннее в присутствии отца, и его состояние не будет таким тяжелым.
Доктор царапал что-то на рецептурном бланке, а Дебора удивлялась, как он умудряется не чувствовать жара, идущего от ее ярости.
— Теперь сходите в рецептурный отдел и получите у медсестры это лекарство. Давайте его отцу по две таблетки перед сном.
— Что это такое? — требовательно нахмурилась Деб.
— Прошу прощения?
Доктор выглядел таким оскорбленным, словно она велела ему раздеться.
— Я хочу знать, что именно вы прописали.
— У меня нет времени объяснять. Антигистаминное средство, снимает кожный зуд.
— Вы не выписывали его раньше? Отцу не помогало ни одно из прежних лекарств.
— Имейте в виду, пока он принимает эти таблетки, за руль ему садиться нельзя.
— Вы ведь и вправду совершенно безответственны. Вы понятия не имеете, в каком состоянии находятся мои родители. Отец не в состоянии водить автомобиль уже два года. Думаю, я все-таки пожалуюсь на вас в органы надзора.
Дебора не стала дожидаться реакции на свои слова. Ей давно пора было возвращаться. Она потянулась через стол, выхватила из рук Фоскатта пачку рецептурных бланков и оторвала верхнюю страничку, предварительно убедившись, что она подписана. Затем выскочила из кабинета и направилась получать лекарство.
Медсестра взяла рецепт, глядя на посетительницу с откровенным раздражением. Вероятно, отзвуки скандала донеслись из кабинета доктора Фоскатта даже сюда. Дебора сунула руки поглубже в карманы, чтобы ненароком не причинить какого-нибудь вреда. Медсестра внимательно — даже слишком внимательно — проверила рецепт, затем отыскала коробочку с лекарством, наклеила на нее печатную этикетку и сделала какие-то пометки у себя в журнале.
