Но сам Омар отшатнулся назад, скрежеща зубами от боли, с набухшими жилами на шее. Вся левая половина его лица была разворочена, большой кровавый лоскут рваной плоти свисал с его подбородка, оттянув вниз левую часть его рта, превратившуюся в кровавое месиво. Из его рта вырывались нечленораздельные звуки - хрип смертельно раненного зверя. Нащупав рукой кровоточащую щеку, он взревел от боли и ярости и бросился на Рашида.
Отведя правую руку назад, Рашид открытой левой ладонью уперся в окровавленное лицо Бармагова, отклоняя назад его голову и раскрывая его мускулистую шею, затем со всей оставшейся силой погрузил осклизлые красные остатки бутылки в эту вздувшуюся шею.
Омар Бармагов схватился руками за горло, потом поднес ладони к лицу и уставился на алые пятна на них: отступил от Рашида с непередаваемым выражением на обезображенном лице. Он издал такой звук, словно полоскал горло и одновременно пытался что-то сказать. Он медленно повернул голову в сторону Марьям, и вжавшийся спиной в стену Рашид проследил за его взглядом.
Рашид напрочь забыл о Марьям, забыл обо всем, кроме своего желания драться до конца, убить, если нужно, и, главное - выжить. Сейчас она смотрела не на Бармагова, а на него, Рашида, сжимая в руке его пистолет и держа указательный палец на спусковом крючке.
Безучастно наблюдая за тем, как она прицеливается в него, Рашид кожей почувствовал тяжелые шаги в коридоре и изумленно подумал, что они не могут принадлежать ментам, ибо иначе он услышал бы сирену, извещавшую об их прибытии. Марьям поднимала ствол, и он сделал слабую попытку оттолкнуться от стены. Но прозвучал резкий треск выстрела, и он почувствовал, как пуля шмякнулась в его плечо. Начатое им движение послало его тело вперед, а удар пули развернул его в сторону Марьям, и он увидел, что она продолжает целиться в него, пока комната, казалось, безумно накреняется. Он успел заметить плевок пламени из дула, почувствовал, как пуля вскрыла его брюшину, услышал вопли и глухое шлепанье тяжелых шагов.
В следующий миг он растянулся навзничь на полу, уставившись в потолок и видя чудовищные фигуры, как бы проплывавшие над ним то в ярком свете, то в темноте. В изумлении он пытался понять, что происходит, сознавая, что он пока еще жив и находится в одной комнате с Бармаговым и Марьям, вспоминая, что Бармагов держал его на мушке своего кошмарного 45-го калибра.., и что это Марьям...
Кто-то опустился на колено рядом с ним и что-то спросил. Рашид медленно повернул голову и взглянул на склонившееся над ним лицо. Этого человека он где-то уже видел. Полицейский. Где же он его видел?
Человек произнес:
- Спокуха, Гатыгов. Врач скоро приедет. С тобой все будет в порядке. - Он коротко хохотнул. - Ты доживешь до суда.
О Аллах, подумал Рашид как в тумане, ублюдок ничего не понял. Теперь он вспомнил его: мент, дежуривший на радиопосту и стрелявший в него, когда Рашид вырвался из участка.
Он с трудом выдавил из себя слова:
- Почему.., вы так задержались?
Ему хотелось объяснить, что он был бы уже трупом, если бы они прибыли вовремя, но ему показалось, что такое объяснение не стоило усилий.
Искаженным от гнева голосом полицейский ответил:
- Эта хренова маленькая ведьма, чокнутая бабенка по имени Нюня духина! Когда поступило сообщение о тебе, она просто взбесилась и разбила микрофон. Мы бросили ее в камеру, и я прослежу, чтобы она осталась там на сотню лет.
Рашид заинтересовался, чего это мент так рассвирепел; но тот объяснил:
- Я не мог вызвать патрульную машину, потому что она разбила микрофон. Сучка! Она разбила его о мою голову!
Рашид усмехнулся, вообразив сцену в полицейском участке. Нюня, подумал он... Нюня... Ну тут комната снова погрузилась в темноту, и чернота поглотила его.
